Сибирские огни, 1927, № 3

Не нужно суживать свои задачи. Чевалков. «Перспективы в общем намечены правильно. Но надо торопиться. Азиатское искусство быстро вытесняется. Алтайский орнамент вытесняется русской' вышивкой, часто механической». Петраков. «Тема доклада: перспективы развития искусства в Сибири. Как со­ биралось искусство в Сибири? Мало собиралось. Оригиналов работ художника си ­ биряка нет в наших музеях. Сурикова даже нет. Суриков не представлен в Красно­ ярском музее. Лучшие его работы—в Третьяковской и в частных руках. Почему? Может быть потому, что Суриков тоже был болен тягой в центр. Он не мог оставаться в Сибири. Где в Сибири крупная художественная школа, которая бы дала ему настоящее художественное образование. И другие художники: Каратанов, Гуркин, прошли академию с ее консерватизмом. Поэтому свои крупнейшие работы Суриков не выставлял в Красноярске, где никто ни купить, ни оценить не мог. Их покупало государство или меценаты. Художник Каратанов—творчество его крупно в масштабе Сибири. Его работ нет ни в Москве, ни в Питере. Работы его, с прекрасно отображенными дикими пейзажами, висят в бывших гостиницах, в подвалах, их купили на выставке в 1920 году з а бесценок. Я подал ходатайство в ИЗО, чтобы их приобрели из частных рук. Но вещи не отдали. Даже мещанский обыватель ценит и любит пейзажиста-сибиряка Каратанова. Но в музее его не видно. Есть несколько цветных карандашных рисунков, акварелей. Его боль­ шие вещи (холсты) где-то у купцов распылились, их нет. Кто виноват? О т имени нашего с'езда, от о-ва «Новая Сибирь» предлагаю взять на учет все его вещи у частных лиц. А то, как азиатский орнамент, все это исчезнет. О тяге в центр. Она должна быть. У юноши искание идет дальше, он ищет культурного центра, едет в Москву почувствовать современность. Вощакин не прав, говоря, что художник должен оставаться в Сибири, нет, надо брать возможность учиться, и Суриков говорил: «я одним глазом смотрю в Си ­ бирь», т.-е. его вдохновение черпалось отсюда, а грамотность формы бралась там. Молодая смена должна итти в центр,—кончающие студию Копылова—Омский художественный техникум. Но пусть они вернутся, надо им внушить здесь любовь к Сибири, чтобы они вернулись сами, получив образование. Скажу о нашем музее, он влачит жалкое существование. В Красноярске му­ зей консервируется, свернут, кое-какие средства есть, но им не дают возможности приобретать что-либо из работ художников. От художников музей отворачивается. Государство не поддерживает нашей продукции. Художник остается один. Музей мертв, схоластичен, хоть для видимости покупали бы какую-нибудь вещь, хотя бы з а пятерку, чтобы чувствовалась поддержка музея. З а годы с 914 по 917 из Германии и Австрии было много пленных, среди них ученые, художники, представители ИЗО были разнообразны: графики, пейза­ жисты, живописцы-станковисты. З а три-четыре года они повлияли, внесли свое. Они устраивали свои выставки в Красноярске. Они уже восхищались Сибирью, они уже отражали ее. Люди из вымытой вылощенной заграничной природы влюбились в тайгу и в мощные просторы Сибири. Художник Рапша (венгерец) был даровитый и грамотный художник. Он отражал в графике, акварели, орнаменте ряд революционных мотивов, происходивших на его глазах, периоды советской власти, борьбы в работах, пре­ красных по технике. Уезжая, он устроил выставку. Никто не купил у него ничего. Закрепить для музея его работы в наше время тоже не удалось. Он все увез с собой. Были и русские художники, заброшенные войной: в Красноярске образовалась «пробка». Застряло до 70 художников. В их работах отразилась эпоха упадка гражданской войны. Никонов дал картину: «Взятие Красноярска партизанами». Красноярцы не отражают, они привыкли к своему, прижились; в будущем история отметит это: закрепили и отразили наше время—художники заезжие из центра. Теперь красноярцы строят планы: раз 'ехаться в разные концы Сибири и соби­ рать материал для работ, а близко они не глядят и не видят. Может быть, вредно повлияла декларация АХРР, и они бросились к нацменьшинствам—выходит ерунда, неискренность. Художникам надо работать в более близкой среде. И вытягивать художников из нацменьшинств, выявлять их силы. Чевалкова мы должны беречь, не выдергивать его сюда, а создать ему там возможность работать свободней и больше, а не пере­ водить время на зарабатывание уроками.