Сибирские огни, 1927, № 3

пропечатал. Ране-то к нам люди разньг наезжали. Взять Иван Григорьича*) из Барнаула. Почитай, каждый год наезжал, ноне, сказывают, худо жить стал. Не слыхали? Вы-то1вот как решились на тако дело? Може, помочь от кого имеете?.. Хитрость Апполинарии слишком примитивна, ей хочется узнать, не от правительства ли мы, и если мы назовемся таковыми, то и делать с нами не­ чего—значит подосланы, и бог знает, с какой целью. Спокойный ответ и твердое слово, наконец, убеждают Апполинарию, что мы «сами по себе». Мы сообщили, что книга, в которой написано об их монастыре, с нами, и если матушки желают, то мы прочитаем. Апполинария, точно угадывая, что Гребенщиков порядочно уделяет ей места в своей статье, начала просить' прочесть. — При матушке Ироиде да при матушке Ирине я все экономом ходи1- ла, гостей принимала. Прежде-то и гостя приветить было чем, а ноне кош?!.. Сами пробиваемся еле-еле... Дак вот, Гребенщиков и был товда у нас... Слав­ ный человек, худого не скажешь... Только раз тут с ём неладно чё-то при- ключилося, взгрустнулось маненечко. Был он с нами у обедни, ну, кончили, выходим, а матушка-звонарь у нас была вот кака, прямо заслушаешься... Ну, дак он вышел ив храма-то, присел на завалинку и будто, плачет... Чо тако—для нас не в понятие... Так, видно', взгрустнулось маненечко... Бывал тоже у нас другой писатель—Новоселов бытто, все на карточки сымал. У вас- то с собой нету, однако, чем сымать?.. Нам пришлось сознаться в своей оплошности, что не взяли с собой1ап­ парата; мы и без этого упоминания часто жалели. Попросив разрешения умыться и переодеться, мы справились, где бы нам переночевать. Апполинария, лукаво улыбаясь, извиняется: — Ночеватъ-то у нас в обители будто не полагаться, добры молодцы. Я уж про это твердо сказать могу. Еще мать Ирина, ковда умирала, наказывала никого1не принимать на ночлег, разве1родственников да старцев древни-х.. Так вы уж будьте добры, молодцы, не обижайтесь на наш прием, мы вас на заимку к Федору Евсеичу отправим—в версте тут... Рядом. А сейчас, доро­ гие гоетеньки, умойтесь да отобедайте, чем бог послал. Более получаса мы умывались прохладной беловатой водой речки Бан­ ной. Видимо, где-то выше обители речка размывает известняки, отчего вода окрашивается в белый цвет, но на вкус она приятная и мягкая. На задах, на маленьком отводке речки Банной, стоит водяная мель­ ница, с маленьким камнем, способным в сутки размолоть не более десяти пудов. Мы попутно осмотрели ее. Везде у монахинь такая чистота, что1бо­ ишься коснуться, как бы не запачкать. После1омовения мы довольно1плотно1закусили: огурцами с квасом и без оного1, рыбой, кашей, малиной, залитой медом, и запили прекрасным квасом. Во1время нашего обеда часто суетливо проходили в келью Фионии и другие монашки. Входили и снова выходили, точно желая мельком взгля­ нуть на «мирских», на людей не их веры. Одеты они были почте все однообразно: принявшие схиму (постриг) но­ сят темные холщевые платья с черной пелеринкой из хорошей материи, ото­ роченной красным материалом; грудь скрывает черный передник; на голове хохолком черные платки или схимы. Все же непринявшие пострига (а та­ ких много, есть по двадцать лет боятся принимать постриг, не чувствуя! в *) Морозов—известный богач старообрядец.