Сибирские огни, 1927, № 3

чо только не доспеешь*), придут и заберут, а то е'шшо чо удумали: человека раз подослали убить меня. Сижу будто вечером один, слышу идет кто-то. За­ ходит в избу и говорит: «Здравствуйте».—Здорово, мол, живе^иь, проходи, кого там бог послал». А он постоял, состоял у порога да и сказыват: «Я, грит, дедушка, убить тебя пришел».—Да за што же меня, сынок, убивать- то?—спрашиваю.—Добра у меня никакого нету, а ежли хлеба-соли хочешь отведать, милости просим к столу. Дак он как падет ко мне на колени да и сказьгват: «Сыночки твои подослали меня на это дело, прости, говорит, де­ душка, для ради Христа». Ну, дал я ему туесочек медку и отправил с богом. Дак вот они какие времена... Восподи, што ж я гостей как привечаю. Подо­ ждите-ка, я хоть малинкой нас попотчую. Засуетился, заходил ко избе, отыскивая завалившуюся куда-то «мир­ скую» посудину. Достал малины, сваренной в меду, положил по куску хлеба. — Питайтесь, люди добрые, чем восподь послал... Мы сели за стол, едим и разглядываем книгу, над которой молился Фе­ дот Савельич. Книга вся была засижена тараканами и от нее густо пахло ке­ росином. — Книга-то эта до5рая, от дедушки к отцу перешла, а от отца ко мне... Праведная книга... Попортили мне ее тараканы да хлопы, и, скажи на милость, с чего бы это им заводиться в книге? Ись-то тамо-ка неча, а вот поди же ты! Уж я их карасином и всяко— не помогает. Прямо одолели! Никовда этакого страму не было, а тут одолели!.. Смешно и жалко старика и в то же время непонятно, как мог человек прийти с целью убить его, когда он с тараканами справиться не может, когда они наносят ему такую тяжелую обиду. Нас интересует Федот Савельич, а может быть и мы ему интересны: он всякими путями подходит к нам, чтобы узнать, не табашники ли мы, бреем ли бороды, а попутно и наставления из книги Кирилла на память читает. Он примирился уже с тем, что мы не правой веры, не их согласия, но все же ему было бы лучше говорить с одноверцем. — Начальник тут один ко мне заезжал. Подать на меня наложил шесть­ десят рублей. А де же я, старик, их возьму? Пасека у меня крохотная, дай бог самим прокормиться, а тут налог.,. Да и стар я. Де-ка мне доставить экую сумму, а надо в Литерской, штоб гумагу получить... Мы обещали Федоту Савельичу поговорить в Риддере, с кем следует, чтобы избавить его от тяжелых дум. Проводник нас торопит, мы прощаемся с Федотом Савельичем и идем к коням. Дедушка долго стоит на крыльце, приложив руку к глазам, прово­ жая нас. — Тут уж рукой подать монастырь... Ково там...—слышу я его послед­ ние слова. Ах, какая тут немотствующая тишина! Где-то рядом по уклонам шумят реки, но тишина давит шум и неясным певучим звоном трогает слух. Где-то свистит желна. Эта птипа часто предвещает непогоду. Но небо чисто и странным кажется то, что через час горы и долины огласятся тяже­ лыми раскатами грома и омоются обильным дождем. И снова под’емы и спуски. Наконец, с маленького пригорка (подол Боль шого Теремка) мы увидели на небольшой, замкнутой горами долине ряды чистеньких маленьких домиков и небольшую церковь, утопающих в буйной зелени. Это и есть женский монастырь.