Сибирские огни, 1927, № 3

И пошел. I Но его остановили и попросили взять свои слова обратно. На бедного попа наседали все, каждый хотел открыть миру истину и не мог. Только старообрядческий начетчик был спокоен и беседовал с большим тактом. Он серьезный и вдумчивый, простой крестьянин. Его светлое лицо за­ росло седой бородой, а белая шляпа с красной каемочкой делала его еще свет­ лее. Одет он просто: длинная белая рубаха, черные штаны и нанбуковая под­ девка. Узнав в нем начетчика, я и мой спутник Е. Н. Пермитин подсели к нему кое-о чем расспросить. Он вежливо пригласил нас: — А вы заезжайте к нам... О слове божием потолкуем, примем вас по- простому, потому мы люди сами простые... Я вот слушаю,—все говорят о кор­ не. А что есть корень наш? Сказано во священном писании: «лист бо есть ты на ветви, а ветвь на древе, корень же наш—Христос». И нельзя говорить, что мы ведем свой корень веры, что во мне корень. Он—беспоповец и в то же время сам является как-бы попом ; кроме то­ го, эти начетчики держат все село в своих руках, по существу они управляют. Мы заговорили с ним о современном разладе в крестьянских семьях, о хулиганстве и пр. На это он тихо сказал так: — А все это от нас зависит... В нас все это... — Конечно, в нас,— говорю я.—Теперь наша задача—перевоспитать этих хулиганов в достойных граждан, приносящих не вред, а пользу госу­ дарству. — Не то, мил человек, не то... Детство иха прошло и наша жизнь прой­ дет и некому будет наставленья читать молодым... Прикрутку, мил человек, надо сделать... — Как вы иного хулигана прикрутите, когда он после может вас заре­ зать, спалить, ограбить... — Ничего... Мы миром, гю закону, без фальши—высылаем из села и ша­ баш. У нас так, ежли худое слово сказал на миру—раз тебе заметка, другой раз повторил—другая заметка, а после третьего раза собирай монатаи да и иди с богом... Свет-то велик... Тут-то оно не повадно будет для других... И это не только слова. С начетчиком сидят односельчане—такие же бо­ родатые и крепкие,—они уверяют, что это так. — Иначе-то чо с имя? Ничо не поделашь. Ноне, сказывают, по ново- сельским-то деревням ай-ай как худо стало—стариков будто ни за што шши- тают. А эдак-ту кого сделашь? Неушто сопляк миром будет верховодить, а старики молчать? Не дело это, хошь бы хто будьте, а только это не порядок. Старши завсегда дело сказать могут... Жаркое июльское солнце накаляет равнину степи, и та дышит на наш коьчег жаром нестерпимым—вода не дает прохлады. И от того, что жарко, людям не хочется спорить, люди ищут теневое место и зверски спят. Но приходит тихий благодатный вечер, и споры завязываются. На злоязыкого баптиста нашелся не менее злоязыкий, но, правда, глу­ пый, милиционер. Он оперировал фактами, подобными таким: — Вот Илья-пророк по небу на тройке катается, а чем же его кони пи­ таются? Я тридцать лет живу и ни одного кустика еще ни разу не видал на небе... — И не увидишь,—ядовито бросает баптист.—Не всякому дураку ви­ деть небо дозволено..,