Сибирские огни, 1927, № 3

сматривающей добычу, стоит парень на лошади, по-брюхо зашедшей в воду, закиддаает удочку. Рыбаки, вымокшие до пояса, не жалуются на холод. — Вечер ничего, теплый. 14. «Кочевые инородцы ». Обширная Уимонекля долина заселена, главным образом, кержаками, бежавшими сюда с Бухтармы. Говорят, что ушли оттуда из-за притеснений в вере. На сотни верст кругом не было русских. Благочестивые пришельцы по­ лучили от Екатерины, по особому указу, соху, борону, лопаты, топоры и вы­ полнили, что требовалось от них—разогнали кочевников по «щелям». Как бы в награду за это, не брали рекрут с уймонских кержаков. Нынче первый раз призываются уймонские «лоботрясы». Потому взволнован Уймон, потому день и ночь охают старухи. — Ты, товарищ, не по тому ли делу, чтобы наших ребят дома оста­ вить?—спросили меня первым долгом. Все же и здесь, в глуши этой, услышали, что «инородцы»—кочевники не будут призваны. Секретарь составлял списки призывников. — Ты кто такой? На парне кошемная шляпа; волосы под кружок стриженные. Он отвечает: — Я—кочевой инородец. Нынче я здесь, на будущий год перееду. У ме­ ня изба в деревне, изба в пасеке: я кочевой. Из аймак’исполкома вернули списки. Секретарь второй раз спраши­ вает призывников о национальности. Второй раз отвечает уймонец: — Я—алтаец. Опять вернули списки сельсовету. Тогда только попали уймонские ре­ бята в разряд русских. Сейчас старый и малый в Уймоне убеждают приехавшего: — Мы ведь не русские, мы— калмыки. Предки наши—дедушки, праде­ душки— коренные калмыки были.—Царапают в длинных пророческих боро­ дах. Бороды1и лица подводят «кочевых инородцев». 4 7 / 5 . Уймонские антихристы. Не знаю, можно ли еще где в Алтае встретить такое крепкое корневи­ ще темноты и невежества, как в Уймоне. Двести дворов не получают ни одной газеты. Почтальон-кольцевик не жалуется на тяжесть уймонской кор­ респонденции: кроме кооператива да сельсовета— никому ничего. Если и при­ ходится переписываться раз в десять лет уймонским старикам, то они к услу­ гам почты не прибегают—посылают «грамотки» и «челобитья» с попутчиками. От школы старичье отказалось. — Больше четырех процентов грамотных, умеющих расписаться цер­ ковно-славянскими буквами, не будет,—уверяет секретарь сельсовета. Пять грамотных женщин. Одна из них жаловалась мне: — У нас ведь все по-старому. Прямо беда. Ни иэбы-читальни, ни на­ родного дома, ни кружко©—ничего нет. В праздник выйти некуда. Сидишь дома, как бука. Никакого развлечения. Была бы изба-читальня все-таки схо­ дил бы когда. Делегаток тоже нет: «это, говорят, к антихристу подбивают; не пойдем на бабье собрание». В четыре дня одного женского собрания не могут собрать. Ой, дак не глядел бы на нашу-то деревню! Старичье наше от