Сибирские огни, 1927, № 3

Для мараловодства здесь большие возможности, но1жаль, что сельско- хозякственники мало' уделяют ему внимания. Год от году марал дает рога меньшего веса. Изучением этого вопроса никто не занимался. Мой ямщик обидчивым голосом говорил: — Говорят все—в горах богатство, а какое же богатство тут? Один камень только*. Как мне рассказать Семену Ивановичу о богатстве Алтая, когда он ни разу не слышал о телефоне, об электричестве, не имеет совершенно предста­ вления о железной дороге, поезде, пароходе? — Богатство Алтая заключается хотя бы, скажем, в воде. — В воде?— он удивлен; он считает меня сумасшедшим. — Да, Если поставить на горные речки электрические станции—эх, ка­ кая силища будет! Два дня рассказывал Семену Ивановичу о поездах, аэропланах, радио­ телефоне. Утром третьего1дня он снова спросил: — Как же это работает он, ироплан-то? Не верится мне, что на ем нет ничо такого. Помолчал, стегнул задремавшую лошадь, потом спросил, кивнув головой в сторону телефонного' провода: — Струна-то, смотри, все еще тянется... Долга! И где ей конец будет? Об этом он спрашивает меня шестой раз, и шестой раз я отвечаю. Семен Иванович поворотил в мою сторону обросшее бородой лицо, по­ смотрел каким-то пустым взглядом. б. Шубный телефон. — Как эта гора называется? Крестьянин машет рукой. — А гора и гора. Мы не татарва. У татарвы каждой горочке, каждо­ му логу название. Это оттого1, что русские здесь пришельцы. Алггайцу горы родные, он их любит, он поет о них. Крестьяне алтайцев называют оскорбительным именем «татарва». — В татарву поехали? Да ведь худо у них, матока. Жили бы у нас,— говорит шебалинская старуха. Гостеприимные алтайцы называют русских дружками, соседями, от­ дают им траву. — Моя трава много, а руеска сосед мало, я ему трава отдал—коси. Встретившийся алтаец обязательно остановится. — Твоя куда пошел? — Усть-Кан. — Чо там? служить? — Нет. Горы смотреть. Смотреть, как живут. Потом по нескольку раз спросит о ценах в Бийске на чай, табак, лоша­ дей, а под конец расскажет о себе—откуда он, куда ездил и зачем. Вихрем вьется пыль по дороге; алтаец, только что разговаривавший со мной, уже на перевале в соседнюю долину. Он остановился с другими такими же алтай-кижи. Он, наверное, рассказывает: — Видел я человека, человек этот из Бийска, пошел он на Усть-Кан. Он говорил: в Бийске чай по такой-то цене... А тот, через час, через два расскажет третьему о человеке из Бийска. В горах шубный телефон работает немногим разве хуже провода. Приедет