Сибирские огни, 1927, № 3

охотнее ясак платить и ясаку-де дадут больше». Доверяясь словам юраков, служилые люди отправили двух из своих в город, в сопровождении предста­ вителей от обоих заинтересованных родов; к депутации присоединился, по просьбе служилых людей, самоед М ту тка Етеев, пользовавшийся влиянием среди кочевавших поблизости от Старого Мангазейского городища Верхо- тазской самояди, издавна уже платившей ясак русским и дававшей регулярно аманатов. Воевода М. С. Волчков согласился и отдал аманатов «на руки» служилым людям с приказаньем, чтобы они привели взамен новых аманатов, а старых отдали только «с переменою». Служилые люди повезли обоих ама­ натов Наусицкого рода,— Белоголового Тялева, брата Олейка, и Барайского рода,— Пая, в Старую Мангазею, но «на дороге» имели неосторожность от­ пустить их для оленьего промыслу; Пай воспользовался этим и скрылся; вер­ нулся один Белоголовый, и его поспешили сковать во избежание бегства. Ко­ гда, наконец, они прибыли1с одним оставшимся аманатом в Старый Манга- зейский город, то, по слухам об их прибытии, подкочевали к городу юраки, в количестве 70-100 человек и стали под горою на реке Тазу на льду. Через посредство верхнетазских самоедов, которые стояли кочевьем тут же побли­ зости, ясачные сборщики пробовали' получить от них нового аманата взамен бежавшего, но никто из них не явился к служилым людям. Тогда сам Павел Шапошников с толмачом Мочкою пошел к юракам «для разговору», чтоб они шли в зимовье и дали с Барайского роду аманата, но те, увидев их, от’ехали прочь, как спутанная охотником стая птиц. Толмач напрасно кри­ чал им: «для чето-де они не едут к ним в ясачное зимовье?». Дикари ничего не отвечали и от’ехали прочь и стали в тундре, за «боярским лесом», в двух днищах от города. Тогда ясачные сборщики послали к юракам аманата верх- нетазской самояди брата' Мичутки Езедуму; он, действительно, привел в го­ род Олейка Тялова и Барайка Хареева. Князцы вошли в избу к служилым людям и увидали сидевшего окованным Белоголового. Олейко стал просить отпустить брата, обещая взамен дать в аманаты племянника, но служилые люди не согласились. Тогда Олейко сказал брату: «будь-де ты в аманатах». Барайко все время сидел в избе молча и ничего не говооил, затем, простясь, оба ушли из зимовья. Верхотазский самоед Мичутка Етеев, все время сно­ вавший между городом и станом юраков, стал убеждать служилых людей, «чтоб они шли за теми юраками в погоню, и возьмем-де у них аманата, а он- де, Мичутка, с товарищами своими, со всеми родниками асадского своего роду... итти с ними готов». Служилые люди послушались его, и на следующий день, 19 мая, в Петров мясопуст, Пашка Шапошников с товарищами, 9 человек, отправились в погоню за юраками на оленях, их сопровождали верхотазские самоеды; они же снабдили их оленями, но некоторые постарались дать оленей похуже, «чтоб-де они, служилые, скорее вернулись». В зимовье оставили при аманате одного стрельца Якушку Ерофеева (по прозвищу Зима) и для охра­ ны ясачной казны и аманата верхотазского самоеда старика Утейка. В зи­ мовье остались также жены и дети служилых людей, которых ясачные сбор­ щики обычно брали с собою при поездках в дальнее зимовья. Выехавши в по­ гоню, служилые люди послали вперед к юракам Мичутку и другого верхо­ тазского старшину Санарайка: те вернулись с ответом, что юраки велели ясачным сборщикам ехать к себе. «Зарядя ружья», служилые люди поехали дорогою, «а по той-те дороге с обе стороны кусты», за ними ехали верхотаз­ ские самоеды. Вдруг Мичутка и его родники вынули луки и стрелы. Среди прочих самоедов, которые не были в заговоре, произошло замешательство. Внезапно из кустов с обеих сторон дороги, где были скрыты в засаде юраки, посыпались стрелы. Одновременно и часть верхотазских самоедов направила Свои стрелы на служилых людей; но большинство из них испугались, опа­