Сибирские огни, 1927, № 3

тель взаимно не доверяли друг другу. Покупатель шел с осторожностью и с оглядкою к продавцу; продавец остерегался покупателя. Друг к другу близко не приближались— предмет, предлагаемый в обмен на товар, издали «бросаь ли», «метали», поспешно брали то, что в обмен выкладывалось продавцом и быстро удалялись; с обеих сторон оружие не выпускали из рук. В 1652 г. в Туруханском в с’езжей избе аманаты летнего зимовья Тивлеулко с товари­ щи словесно извещали на промышленного человека Павлика Иванова с то- варищи, что они преж государева ясака оторговали его Тивлеулкова отца и брата, купили! у них соболи и бобры. Павлик Иванов, оправдываясь, говорил: «приходили-де те тунгусы к ним в зимовье и покинули им три бобришка, а четвертой пополам, разрезан да сшит, да 3 кошлочишка, а взяли-де у них за то 4 топора да котел медной». Через несколько дней другой промышленный человек Тимошка Филиппов с товарищи принесли в с’езжую избу 2 бобриш­ ка, да кошлочишко', а сказано: «были они' в Н.-Тунгуске на соболином про­ мыслу и пришли-де к ним на стан иноземцы тунгусы' и покинули -де им сильно е стан те два бобришка да кошлочишко, а они-де у них не взять не смели, что их иноземцев многолюдно и боялись они убойства, и дали им за то пешню да 2 топоренка». В 1654 году промышленные люди принесли в с’езжую избу 68 соболей «тунгусские пометные соболи, что у них имали иноземцы1хлеб­ ные запасы муку и за тое муку метали им соболишка». Это была, очевидно, обычная форма торговых сношений с туземцами. В 1640 г. якутский тамо­ женный целовальник доносил на сына боярского Парфена Ходирева, что он взял у одного якута шубу соболью, «а кинул-де ему за ту шубу 9 прядок бисеру»1). Вот эти торговые приемы, созданные враждебной недоверчивостью д п е ­ карей. мы наблюдаем и при уплате ясака. Обычно- плательщики ясака не решались входить в зимовье, т.-е. в из­ бушку, в' которой сидели ясачные сборщики и скованный аманат; обмен про­ изводился через окно. В 1643 г. мангазейские ясачные сборщики говорили воеводе Григ. Орлову и дьяку Василию Атарскому: «Как пойдут (иноземцы) с государевым ясаком и имян у себя не сказывают и в зимовье к нам (ясачн. сборщикам) ходити не смеют1, ясак полают окном, потому что они, тунгусы, блюдутся, чтоб их ясачные сборщики в аманаты не поимали, а они-де, ясач­ ные сборщики, им, тунгусам, из окон дают госудапево жалованье, олово и одекуй». Соболи протягивались через окно на шесте или на копье2). Иллюстрацией этих приемов может служить следующий эпизод. В 1652 г. из Охотского острога писал якутскому воеводе Франибекову служи­ лый человек Семен Епишев, что после1того, как удалось поймать в- амана­ ты кондакагирского роду Нюнюкана, «пришли к нему, Нюнюкану, родники его зимою, улусные люди человек 30 неясачньгх землиц, и я, Сенька, велел им про государево величество сказать, чтоб они, иноземны, были государю по ­ сл уш ны , и ясак с себя дали, и к окну их призвал и стал руки у них имати и государевы подарки давати стал им, иноземном, одекую, и в те поры, они иноземцы, били челом государю, чтоб их государь пожаловал, не велел бы из остпожку никому служилым людем выходить в ту пору на улицу, для того, чтоб им наперво не убоятца». Он сделал соответствующее распоряжение, но один из служилых людей все-таки вышел на улицу, «и они, иноземцы, увидя Л Сиб. прик. ст. №.No 443 и 441. Дела Як. Правд, в. 1 № 21,В 1642 г. на р. То- куе тунгусы приходили к зимовью Сергуптки Аникеева с тов. отняли 3 п. муки. 6 то ­ поров, 2 котла, варчик, 4 чукрея (ножа), 2 п. рыбы соленой, „и прикинули те тунгусы на улицу 11 соболей (Там же, 27).