Сибирские огни, 1927, № 3

его не моги найти. И как мы пришли к Путилову зимовью и осмотрели след на берегу, и я учал звать Якова в погоню, и Яков со мною за Ежевулем не пошел, пошел со мною толмач Ис. Козьмин, разнемогся, и я пошел один за тем аманатом ночью и днем, и пришел в Лазарево зимовье, а тут сидит Дем. Кораблей да с ним Ив. Подшивало и аманаты Чока и Увальца, и я велел тех аманатов сковать накрепко, и Як. Зубова дожидался в том зимовье шесть дней, и Яков Зубов пришел, с ним в караване шесть каюков... А аманатов (Чаку и Увальцу) мы взяли и посадили на судно к Ив. Муксуну и два сторо­ жи... И как будем на усть Титеи реки, тут стоит Самсон Навацкий (послан­ ный из Тобольска для усмирения «инородцев») с ратными людьми... и в те поры пришел от Онгона (Добрынского, которого Навацкий послал на усгь Непы) березовский казак Козьма Поздыш с грамотами, и мы учали спрашивать: «есть-ли весть в Шиляжской земле, что у нас ушел Ежевуль?». И Козьма сказал: «весги^де... нет, ходили-де у нас Оска толмач с служилыми людьми на тундру пять дней, а призвал к себе Ежевулева отца и братью его для опасу к зимовью». Затем Яков Зубов и Савка Семенов разошлись; Яков пошел вверх по Тун­ гуске, а Семенов остался в зимовье на устье Ендомы. Через некоторое вре­ мя «пошел от Самсона Навацкого березовский казак Мартын Васильев... с т-щи к Онтону Добрынскому, и я им учал бить челом: «покажите милость только мочно, пособите поймать какова аманата Ежевулева роду». И Мартын сказал: «ради-де мы помотчи Якову, все-де мы одному государю служим, надо всеми-де нами грех бывает»... И после того на сплошной неделе шел ог Онг. Добрынского к Самсону Навацкому березовский казак Максим Сука, и у меня в зимовье ночевал. И я у него учал расспрашивать: «видел-ли ты вверху Якова, зачем он живет?». И Максим мне сказал: ...«Якова-де я ныне видел в Макаршине зимовье, идет с Ежевулем вместе, чаю-де скоро сюда будет». И на мясопустной неделе в четверг Яков пришел в зимовье, и с ним толмач Исак да Ив. Муксун. И я у Якова почал спрашивать: «что тебя, Яков, долго не было, видел-ли ты Ежевуля?». И Яков мне сказал: «взял-де было я в аманаты Ежевулева брата, и того-де аманата Андрей Добрынский с т-щи огняли, и ясак де они с шиляжского роду собрали, а теперево-де, Ежевулев род весь сюда на них идет, и сам Ежевуль гут же идет, прошает у меня одекуев (бисера) и олова, государева жалованья, которое ему дано в Тазовском городе, а осталось после его в каюке, а я-де но- чесь у них ночевал, а хотел-де он быть к зимовью нашему». И на Масляной неделе в пятницу, став по утру, Яков говорил: «чаю-де к нам сего дни Ежевуль будет». И я молвил: «Да споди, он к нашему зимовью при­ шел, я бы-де его сковал в государевы железа». И Яков стал посылать Ив. Муксуна вверх по Тунгуске, откудова ждем к себе тунгусов. А Яков Зубов взял целовальника с собою, сказал: «пошел-де я муки займовать на амана­ тов у Никиты Коршунова в зимовье». А после Якова в субботу пришли тун­ гусы Ежевулева роду и учали у меня прошать олова и одекуев, которые остались от Ежевуля. И я им сказал: «я вас не знаю, пришлите вы самого Еже­ вуля, и мы ему отдадим». И они сказали: «Ежевуль-де сюда не будет, пошел в сторону». И я спрошал: '«видали ли вы Ив. Муксуна». И они сказали: «Иваш­ ка мы видели, ночевал-де он ночесь у Ежевуля в чуму»... Действительно, Ежевуль «к зимовью не пошел, поднялся и его род, и понять-де его в аманаты не мочно, потому что с ним роду много», Впослед­ ствии от имени Ежевуля врагами Якова Зубова была подана следующая не ли­ шенная остроумия челобитная: «Бьет челом государев ясачный тунгус Ге- шеуль Соболев шиляженин на Якова Зубова. В прошлом 137 (1629) году шел он по Н. Тунгуске в ясачное зимовье на усть Непы мешкотливо и много стоял