Сибирские огни, 1927, № 3

окладу, но даже просто уловить его в тундрах «далече» у моря, в лесах или в горных долинах Алтая. Одним их средством понудить туземцев к уплате ясака была «tue-рть»,/; т.-е. присяга. «Шертью» русские называли всякую присягу нехристианского вероисповедания. Мусульмане «шертовали» на куране», монголы—«по своей бусурманской вере», по ламантскому обряду: «подымали на руки честно своего бога и со всем кутохтиным крылососом», как присягал) золотой зарь Кункачай. Трудно было формулировать шерть, когда дело шло о бродячих фе­ тишистах севера с их смутными представлениями о религии. Тут фигурирова­ ли суеверные обряды, заключавшие в себе наивно аллегорический смысл. Остяки, судя по рассказу Новицкого, с которым совпадает почти дословно рассказ Палласта, клялись перед медвежьей шкурой, на которой клали топор, нож и другие «страсти орудия»; при клятве снимали со шкуры нож и подава­ ли! клянущемуся на его острие кусок хлеба, при чем толмач говорил слова присяги: «пусть растерзает меня медведь, пусть подавлюсь этим хлебом, ко ­ торый я вкушаю, пусть топор отрубит мне голову, пусть убьет меня этот нож1). В делах Сибирского приказа сохранился текст присяги якуток: «шер- теуют-де те князцы по своей вере сами'—палмою рассечет собаку на полы и . раскинет ее на-двое, а сам идет в тот промежек и землю в те поры в рот мечет, а говорит с толмачем на том шерто-вании-, будет-де он не учнет госу­ дарю служить и ясаку платить, и его-де та палма рассекет так же, что ту собаку рассекет... А больше того шертовании нет»2). Енисейские киргизы прибегали к той же форме шертьс «россекали собаку и сквозь ее проходили, а иные (подобно остякам) с ножа у них хлеб с клятвою ели». В другом слу­ чае «обещайся по своей вере пили золото»3). Русские были крайне заинтересованы узнать в точности «прямую шерть», по которой приводить к присяге туземцев, такую шерть, которая была бы действительна. В этом отношении любопытно одно дело, возникшее в 1642 г. в Якутске. Служилый человек Пантелейко Мокрошубов заявил в с’езжей избе: «слышал-де он, Пантелейко, у служилого человека у Оеки Семенова, говорил- де тот Оска, слышалнде он, Оска, у якутов что-де то за шерть, что приведет якутов к шерти? то-де шерть не прямая, а шерть-де их прямая, мочат-де лапы собольи в молоко или кумыз, да обсысают, да круг серебряной скребут в молоко-, да пьют, то-де их прямая шерть». Вызванный к допросу Оска Семе­ нов показал: «я^де не говорил, что та шерть не прямая, а слышал я-де у боро- гонского якута у Онюкея, молодого, шерть-де у них—мочат-де в молоко или кумыз соболи с глазами и осысают у соболей ноги и глаза, да серебро-де скребут в молоко да пьют, да медвежыо-де головою клянутся». Разыскали Онюкея, «и говорено- ему, Онюкею, чтоб он того не утаил, сказал бь: пря­ мо». Якут отвечал: «шерть-де наша прямая так же, как и ныне якуты шер- туют, солнцем клянутся, да соболи грызут на березе, да железо грызут, да березу грызут, а доселева-де я видал до русских людей, шертоеали-де якуты Боргонской волости, Бату, да Онкок, также де соболи грызли на березе, да березу грызли-, да солнцем клялилея, да серебро скребли, да пили в кумызе, а медвежь-и-де головы я не видал, а коли-де медвежья голова прилучится ино-де *) Пам. др. письменности, LIII. Краткое описание о народе остецком, соч. Г. Но­ вицкого в 1715 г.. изд. под. ред. Майкова, стр. 54. 2) Сиб. прик., ст. № 53., л. 791. 3) А. М. И. Д. Мунг. дела 1616 г л. 46 (Моск. Древлехр.) Сб. Хилкова № 100: Пам. Сиб. ист. X V 'J I в., т. I № 37.