Сибирские огни, 1927, № 3

вождая челобитную, подтверждал, что иноземцы платят ясак «безетрашно, из воли, что принесут в ясак, то у них служилые люди и приимают, а о до­ бром твоем государевом ясаке с жесточью им служилые люди говорить не смеют». Енисейский воевода в 1629 г. (136) дает еще более яркую характери­ стику положения вещей: «тунгузские люди», пишет он, «под твоею госу- дарьскою рукою еще не' укрепились и ясаку с себя дают мало и то с подарки, а не оклады, а иные ничего не дают, и; как им о ясаке служилые люди учнут говорить... и они служилых людей побивают». В 1681 г. Нерчинский воевода так описывал трудности сбора, ясака на Аргуни с намасинских тунгусов: «а по окладным-де ясачным книгам доведется с них иметь ясак собольми, по 3 соболя с человека, и: те-де намяшнские тунгусы1живут самовольно и без- страшнъг, твоему государеву указу чинятся непослушны, и шерсть свою... по­ забыли, платят ясак по своей воле... и то не со всего своего роду, которые в окладных ясачных книгах имяны написаны». В 1703 г. приказчик Петр Чириков пишет, что коржи «е казну государеву... платят малое число без аманатов, повольно для того-, что они коряки, повсягодно шатаются, живут самовольно и русских людей побивают»1). Этих кочевников, которые сегодня здесь, завтра там, и найти не всегда было легко. Беспрестанно «на жирах, где они живали, ясачные люди», в по­ следующие годьг их уже сыскать нельзя: «люди-де мы кочевные, а не сидячие; где похотим, там, зашед, и живем»,—говорят они про себя. К ясачным; зи­ мовьям они приходят «год перед годом... неровно!», как сказано- о казымской и обдорской самояди в Березовской ясачной книге. «И сысскивать их, бере- зовских служилым людям по тундрам немочно—люди кочевные, живут от Березовского у. далече по тундрам и у моря»,—писал березовский воевода Алексей Мешков в 1634 г. Иногда с зимовья не поступает совсем ясака, по­ тому что туземцы откочевали и с государевым ясаком, с платежом' не бывало ни одного человека (Усть-Непское зимовье, Мангазейского у. в 1650-1651 г.). Представление об этой подвижности кочевого населения дают ясачные книги. По- Мангазейском ясачной книге 1680-1 г. видно, что в Верхотазское зи­ мовье из 79 самоедов пришли только'—33, в Инбацкое зимовье из 87 остя­ ков— 44, в Турьгжсское зимовье из 119 тунгусов*—20, в Илимпейское из 73—ни один. Все здесь зависит от случайности. «Уже ламутки»,—читаем мы в 1755 г.,— «не в одно время за единое досадительное слово от платежа ясаков уходят в отдаленные места»2). При таких условиях невозможно говорить о каком-либо мало-мальски приблизительном учете плательщиков ясака. Ясачные сборщики не в состоя­ нии даже переписать по именам тех ясачных людей, которые налицо. Не­ редко' ясак приносят за всех своих сородичей два-три человека и «с кого тот ясак... не сказывают и, заплатя-де государев ясак, отходят от них (ясачных сборщиков) и от зимовей вскоре, боясь того, чтоб их в аманаты в зимовья не переимали». Согласно' мангазейской ясачной книги 1628-9 г. на Н.-Тунгуске на Усть-Непы реки тунгус-шилег Долгуша «принес государева ясака с роду своего 4 сор. 33 соб. с пупки, а с кого именем и сколько чело­ век того не сказал», шиляг Илкивца принес «с роду своего» с 54 чел.— 12 сор. 15 соболей, «а с кого- именем... не сказал» и т. д.3). Сиб. поик. ст. кн. .№ <586. л 274 об., ст. •№ 220, л. 54. ст. •№ 494 б.. № 24. л. 232; Доп. к А. Ист. V III. № 101: Пам. Сиб. ист. X V III в.,1. .№ •№ 99. 117. 2) Сиб. прик . кн. № 71: л. 907. ст. ■№656, кн. ■№443, кн. №160. «государева» Ясаку не привезли ничего, а сказали, что-де яс. люди тунгусы к ясачному к Усть Кепскому зимовью с государевым ясаком с платежом не приходили ни один человек. Кн. №150, л. 1029. Чт. О-ва Ист. Доевн. Рос. 1866. IV . ctd . 58. 3) Сиб. приказ, л. л. Кн. -№ 1Q. л. 47—51. Кн. № 127 — 686, 50, 783—704. Кн. № 986; л. 150 об. 279. Кн. № 708, л. 2 об.