Сибирские огни, 1927, № 2

— О-го-го, Филипп!—Злой северный ветер засвищет и разорвет в клочья синий шелк ночи. На реке заплачет вьюга и заломит белые руки над разор- ванным убором. Месяц, нежный месяц, расчеши вьюге волосы, сшей синие лоскуты лунньгми нитками. Ах нет, не могу. Волосы ее примерзли к проруби, ветер разбросал синие лоскуты, и они пропали в белом самуме. Ой, месяц, не жалей ты вьюгу! Каждую ночь, эх, каждую ночь она от- дается ветру. . ' Женщина молчала, и Филипп сказал, вздыхая. — Не люблю я зиму, проклятая она. Никуда не спрячешься. — А есть такая сторона, целый год лето. — Где это? — На другой половине. Круглая ведь земля-то. — Ты что ползала по ей, что она круглая? — Не ползала я, грачик, а знаю. У нас холод, у их апельсины, Африка. Юг. — Сигануть бы туда. — Он обхватил руками колени и зажмурился. Огненная веревка хлестнула его по глазам и упала к ногам. Он ухва- тился з а нее руками. Милая, лети! Куда? К Югу, к Югу. Прыгнем в ко- лодец, там ледяная стынь. — Э-эх, не догадаются,—сказал он, встряхивая волосами и прогоняя мгновенный сон,—дыру ведь можно провертеть. Тут скокнешь, а тебя в Афри- ку насквозь вышибет. Женщина посмотрела на него, мигнула рыжими ресницами и захохота- ла, опрокинув голову на спину. Ее белая шея вздрагивала, рот был полон гнилых зубов. — Ду-рак! Рвань!—вскрикивала она:—да ведь в средине-то реки... реки огненные... j — Шкура!—бешено закричал Филипп,—замолчи. Она сразу перестала смеяться и спросила тихо: — Чего рассердился, грачик? — В Африку мне охота,—сказал он, тоскуя. Женщина улыбнулась и провела рукою по его волосам. — Кудлатый! Ничего ты еще не понимаешь в своей жизни. — Все я понимаю. — А зачем в Африку просишься? — Э-э, там ночью звенят раскаленные камни и солнце обросло рыжей шерстью. I % | Она положила руки на спинку скамьи и голову на руки. — Дикие там живут, на огонь молятся. Ночью разведут великие кост- ры, и пляшут, а потом убивают друг дружку. — Уеду я в Африку. — Суку заседлаешь? Денег надо. Ветер дул с неослабевающей силой. Оба дрожали. Аллея была безлюдна. — Думашь, не уеду? Деньги—что... Девушка с голубой лентой в волосах подошла и села на скамейку, кото- рая стояла против них. Она перебросила косу за плечо, и ветер начал рас- плетать ее. — Шляется, стерва, взад, вперед,—сказал Филипп, посмотрев rei нее. Его соседка молча прятала руки в обшлага рукавов.