Сибирские огни, 1927, № 2

— Татарка!—крикнул человек. Женщина выхватила топор, он блеснул от месяца и... человек на диване облегченно охнул. Смутная фигура встала над ним. — Петровна!—тихо сказал человек. — Я, Славушка,—шепнула фигура. Шопот окутал человека теплым спокойствием. Фигура переломилась пополам. Темное лицо повисло над диваном. От темного лица распространился шопот: — Мама в беспокойстве, Славушка, тебя спрашивает,—послышался пружинный стон. Человек встал. Две фигуры выскользнули из комнаты. Две фигуры вошли в спальную. В спальной горела свеча. Никкелирован- ные шарики кровати блестели тускло. Тучное тело распростерлось в по- стельной белизне. Сатир держал свечу. Желтоватый свет колыхался на подушках Вяче- слав переставил подсвечник и сел в придвинутое к постели кресло. — Что с тобой, мамочка?—спросил он тихо. На ее темном лице тяжко распахнулись веки. — Славушка,—выдохнула Анна Павловна,—надо уехать, Славушка!.. — Я знаю, мама,—сказал Вячеслав:—но ведь конюшни заперты. И по- том, надо думать, везде стоят караулы. Темное лицо сместилось на подушках. Из подушечных глубин пока- зался портфель. — Тут письма Сергея,—сказала Анна Павловна:—когда он был же- нихом... Шелковое одеяло поднялось на ее груди. В шелковый шум вплелся шопот: / — Когда он был женихом!.. Спрячь это, Славушка!.. — Но куда же, мама?—улыбнулся Вячеслав. — Спрячь... в Вериной комнате... подумают дурочка!.. Вячеслав принял портфель. Багровые руки легли на зеленый шелк. Возникло молчанье. Сатир стоял на шифоньерке. Желтоватый свет колыхался на портьере. Петровна притулилась у дверей. Лицо ее, похожее на печеное яблоко, изо- бражало печаль. Багровые руки смяли край одеяла. — Славушка!—позвала Анна Павловна (голос ее набух слезами):— когда я умру... похорони меня... рядом... с папой. — Успокойся, мамочка!—сказал Вячеслав растерянно. Седые букли выпали из ее чепца, жухлые губы дрогнули. — Славушка!—крикнула Анна Павловна:—я не хочу лежать на му- жицком кладбище!.. Когда Анна Павловна истекла слезами, Вячеслав покрыл ее одеялом и встал. Взяв в одну руку портфель, а в другую Сатира с оплывшей свечей, он распахнул портьеру. Перед ним раскрылась маленькая комната. Желтоватый свет полился в комнату, вытесняя луну. На кровати, придвинутой к окну, покоилось ши- рокое тело. Подойдя к кровати, Вячеслав опустился на колени и поставил подсвечник на пол. Широкое тело не пошевелилось. Вячеслав отогнул край матраца и сунул в изголовье портфель. Тогда от подушек отделилась огром- ная голова. Стриженые волосы были дико взбурьянены и облеплены пухом.