Сибирские огни, 1927, № 2

ХРОНАИК И БИБЛИОЯГРАФИ «В Повиликах».—Стихи Николая Толпе- гина. Изд. Примор. Отд. Сиб. Союза Пи сателей*) Владивосток. 1927 г. 32 стр. Ц. 35 коп. Книжка стихов с предисловием поэта Рюрика Ивнева. Ивнев рекомендует сти- хи Толпегина, как «наивные полевые цве- ты», с «застенчивой теплотой». К сожале- нию, это не так. Перед нами бездарно-подражательные копии стихов Есенина. Если у последне- го мы встречаем высокую эмоциональную напряженность, художественные обра- зы, то у Н. Толпегина все это отсут- ствует. Процесс жизни автором воспри- нимается пассивно, как неизбежный рок: «Жить по-новому начну я, Если не сожнут кудрей. Возможно—хилый и седой Я возвращусь с своей котомкой». («Прощай, мое село»). Культура города, его мысли, его твор- ческий шум Толпегину ничего не говорит. «К тебе я, город величавый, Пришел на праздник мишуры. Так было сделано начало Моей обманчивой весны». Зато приход в город обострил у поэта, говоря его словами, «жалкованье», о «толстогрудых девках», которых он «це- ловал ночами у плетня, гниющего средь далей непробудных». В заключение—трогательное извинение автора перед деревней: «простите глу- пенький поступок!». Город только освежил воспоминания о целованных некогда девках—и только. «Теперь до хохота убого Живу для всех и всем ничей». Все это—унылая, перепетая серость мыслей и чувств, неумело взятая напро- кат. Неудивительно, что автор в одном из стихотворений выражает свое искреннее желание: *) Правление Сиб. Союза Писателей никакого отношения к изданию назван- ной книги не имеет. (Прим. ред.). «О, как мне хочется завять Ромашкой в девичьих об'ятьях!». Читатель и критик без сожаления мо- гут поверить в такой конец поэтической жизни, так как Н. Толпегин полагает*: «Как много надо рассказать, Как много, много недосказано!». Автор совершенно неосновательно пы- тается установить родственные связи с Есениным: «Скажи, не ты ли мой предтеча, Не я ли твой приемный брат?». И в родстве, и в свойстве с Есениным Н. Толпегин, конечно, не состоит. Ото- браженье Есениным города и деревни бы- ло глубоко и сильно по восприятию. Есе- нин не игнорировал город и никогда не подходил к нему, как к чему-то такому, чем можно и нужно пренебречь. Есенин шел к городу с боями. Что было в Есе- нине понятно, а в его стихах—красиво, то у его подражателей, как Толпегин, бесталанно и непонятно. И совершенно напрасно Толпегин в одном из своих стихотворений называет себя «агроно- мом», который «вспоет» землю. «Агроно- мы», забывающие, что, кроме полей и ле- сов, есть железобетонные дома и заводы, посылающие тракторы и машины в де- ревню, помнящие только в городе «тол- стогрудых девок»-—такие «агрономы» в нашей литературе малополезны. Поэтический инвентарь Н. Толпегина беден как образами, сравнениями, так и нищ по своему содержанию, по своим замыслам. Мы не разделяем точку зре- ния критиков, о которых можно сказать: -— Есть критики. Им нужно дозарезу, Я говорю об этом, не смеясь, Чтоб даже лошадь ржала марсельезу, В кавалерийскую аттаку уносясь. Деревня, также, как город, должна быть отражена в поэзии. Но давайте на- стоящую, живую деревню, давайте дыша- щий, думающий город, а не миражи, со- зданные собственной скудостью поэта или его беспочвенными фантазиями. Г. Круссер.