Сибирские огни, 1927, № 2

Киан-Те-И. Похоронив мужа, Арина стала думать—что же ей делать? Жила так хорошо и вдруг на нее свалились несчастья. И стала искать виновника своих несчастий. Разве она виновата, что она красива? Разве она виновата, что ее без вины подозревают в измене? Она была верной женой и ее подозревали, упрекали... И в долгую бессонную ночь Арина нашла виновника своих несчастий. Это был Киан-Те-И. ХасьЧан убежал, потому что ревновал к Киан-Те-И, на которого Арина не обращала- даже внимания. Иван Митрич спился, опять-таки подозревая в измене с китайцем Киан-Те-И. Утром позвала Арина Киан-Те-И и сказала: — Киан-Те-И, мне надо мужа, не могу я жить без мужа. — Да, да, шибко хорошо... надо мало-мало... надо мужа. Хозяин надо... мало-мало хозяин надо... — Не стара я? — Зачем стара—красивый, молодой... — Значит, еще можно замуж выйти? — Можно, шибко можно. —- Ну так вот, я решила, дело трудное... одной справиться... продам я, что скопила в ящике—дело опять пойдет. Только мужика мне надо. Вот и решила я. Ты Киан-Те-И и будешь хозяином прачешной и моим мужем. — Мой не надо... И Киан-Те-И испуганно замахал руками: — Мой не надо... — Почему, что ты—одурел что ли? Хозяином будешь. — Мой не надо, шибко не надо. — Почему? Что—я плохая? — Мой не надо, мой Хань-Коу есть жена, жена ю, есть дочка Чио, Чио дочка есть... — Так, значит, не надо... меня.., а знаешь ли ты, китайская твоя рожа, что все несчастья из-за тебя. И Хао-Чан и Иван Митрич полюбовником твоим меня считали. Если бы не ты, так жила бы я, как сыр в масле каталась, а из-за тебя все несчастья на меня свалились. Ах ты, желторожая образина, тоже, •уда же, не надо... Убирайся вон, чтобы и духа, твоего не было. Тоже, по- думаешь, золото... — Ладно... моя уходил... тоже уходил—Хань-Коу моя надо. — Постой, подумай своей пустой головой, куда ты без денег пойдешь? Работать надо. Не хочешь меня—не надо. Будешь хозяином. Вот здесь бу- дешь спать, в моей комнате. Без хозяина мне нельзя, управляющий будешь. — Это можно. — Жалованье я тебе прибавлю... Киан-Те-И оскалил зубы и сказал: — Это можно... хорошо... шанго. И на другой день кровать Киан-Те-И стояла в комнате Арины, отгоро- женная ситцевой, с пунцовыми разводами, занавеской. Дня через три, когда Киан-Те-И привык, как казалось Арине, ночью Арина легла на кровать Киан-Те-И. Киан-Те-И спал, проснулся и сказал: