Сибирские огни, 1927, № 2

тесь, если скажете, что у нас нет литературы. Литература у нас есть и давке сибирская. Термин «сибирокая» может встретить много возражений. Могут ока- зать, что раз наша литература на русском языке, то она русская. Но ведь негр Ренэ Маран пишет по-французски. Однако, это еще не значит, что он создает французскую литературу. Сибиряк—метис, следовательно, эле- менты туземного творчества он внесет в литературу. Но, скажут нам, Пушкин тоже был метис, и, тем не менее, он глубоко русский поэт, хотя негры и провозгласили его своим национальным гением. Не будем спо- рить. Это тема особая, требующая особых исследований. Ими- займутся про- фессора. Я же считаю, что нельзя совершенно отмахиваться от этого вопроса, так как факторы биологические, экономические, географические и дугие, не могут не играть известной роли, не могут не класть своеобразного отпечатка на творчество сибиряков. В Сибири все эти факторы налицо. Здесь налицо взаимодействие культур—русской и туземной. Мы в праве употреблять тер- мин «сибирская» и требовать от писателя в его вещах этого «сибирского». Если вы придете в фруктовую лавку, то сразу различите тончайший запах чарджуйской дыни и пресную немоту русской. Книга сибиряка-писателя должна цвести всей гаммой цветов Сибири. Слово «сибирская» не должно быть пустым звуком. Сибирский писатель должен сделать его ощутимым на вкус. Нам скажут, что мы областники. Да, областники, но в лучшем, высоком смысле этого слова. Областники потому, что любим, изучаем, стараемся по- знать свою страну. Мы не хотим походить на Иванов Непомнящих, мы хотим быть детьми Сибири. Я думаю, что Флобер был карфагеняном, когда писал «Саламбо», так как необходимо проникнуться духом страны, чтобы создать ьещь, достойную и ее и эпохи. Мы понимаем областничество, как изжитие ту- ризма в искусстве. Конечно, были писатели-областники узкие, сепаратисты. Но сейчас вся- кий сепаратизм мы осуждаем и отвергаем. По-моему, всех сибирских писателей можно разбить на три категории- Первая—тоскующие и горюющие, ахающие и любующиеся. Вторая—осваи- вающие Сибирь, берущие ее крепко, деловито, по-хозяйски, готовые биться за нее. «Если метишь на мой мешок, Буду метить в башку тебе я...». Для этих писателей Сибирь часто—идеология. Третья категория—ис- пользующие Сибирь, как материал, как фон. Для них Сибирь—не идеология, а, если так можно выразиться, технология. В наш век, в век радио, авиации и кино, когда мы чувствуем, как дышит наша страна и вместе с тем видим и слышим, как вздымается грудь всего ми- ра, о каком сепаратизме можно говорить? Наконец, есть еще один фактор, уничтожающий сепаратизм,—это наш Октябрь, как канун мировой револю- ции. Ожидание прихода мировой пролетарской революции, борьба за этот приход об'единяет сейчас людей всех цветов кожи. Наша Октябрьская рево- люция—начало такого соединения. Вопрос мирового об'единения трудящихся жизнь ставит и разрешает диалектически—через национальное самоопреде- ление к Интернационалу. Все это помогает нам чувствовать себя не только детьми Сибири, но и детьми всего СССР, чувствовать себя собратьями всем тем, кто борется за об'единение мира под знаком Коммунистического Интер- национала.