Сибирские огни, 1927, № 2

Другой путь—окольный, железнодорожный, через Урал, Оренбург. В смысле расстояния в километрах, этот путь в пять раз больше. Но ехать кратчайшим путем через Сергиополь—это значит отдать свое тело во власть тряской таратайки дней на двадцать, если не больше, тогда как по железной дороге добраться из того же Семипалатинска до Фрунзе можно в одну неделю. Представьте себе, что два города стоят друг против друга на двух бе- регах реки, а мост или паром находится в десяти верстах ниже, люди видят,, что происходит на другом берегу, но чтоб попасть туда, необходимо сделать двадцать верст берегами. Очень досадная обстановка. Фрунзе остался позади на востоке'. Поезд медленно движется на з а - . пад, беря горные под'емы, проползая через туннели. Снежные вершины Ала- Тау постепенно отодвигаются в сторону, становится жарко, навстречу дует сухой туркестанский ветер. Семиреченская ветка! кончается на станции Арысь. Фрунзенский со- став идет отсюда на Ташкент. Вагон прямого сообщения Фрунзе-Москва прице- пляется к составу Ташкент-Москва. До Арыси мы ползли, от Арыси—летим, В вагон набивается узбекистанская публика, толкующая с одинаковым жаром о бухарских басмачах и о ташкентской оперетке. За окном мелькают бар- хатные желтые песчаные дюны пустыни. Пески походят на негатив снимка моря в бурю—светлые нескончаемые валы с темными гребнями червообразной багровой травы на .вершинах. На станциях склады саксаула, скудного топлива здешних мест. Но вот степь наминает вновь зеленеть. Камыши, блеск—поезд идет вдоль реки. Это—Сыр-Дарья. Кзыл-Орда, бывший Перовск, столица КССР, встречает нас огромными плакатами на стенах вокзала: «Остерегайтесь воров!». — Жуликов понаехало много. Ростовских, московских, бухарских... даже багдадские есть,—поясняет мне студент-казак в пенснэ и трусикак. Он сел в Кэыл-Орде. На нем лишь трусики и сандалии, а на его отце—я видел, как тот прощался с сыном на вокзале—тьма халатов и красный бархатный, опушенный лисьим мехом, головной убор. Отцы и дети! Седобородые, в тяжелых одеждах, с серебряными укра- шениями на поясах, гарцуют в степи верхом, а дети едут в Москву учиться— «республике нужны специалисты»—и возвращаются домой на побывку в од- них пестрых трусиках... Кзыл-Орда—столица, и здесь культура движется уже не бычьим ша- гом. А что было бы, если под Сергиополем, в глуши Семипалатинской губер- нии, молодой киргизский парень надел бы трусики и пошел гулять. Его бы там заправили. Я говорю об этом студенту. — Погодите, скоро мы доберемся и до них. На эту глушь, целину, на- ша надежда. Казакстан имеет лишь пограничные города—внутри страны го- родов нет. Разве Сергиополь, Атбасар и тому подобные—это города? Это паршивенькие селения. Тем лучше—будущие города ничем не будут связаны с прошлым... Вечереет. Я и голоногий скуластый студент стоим у окна вагона, под- ставив лица свежему солоноватому ветру. Впереди огни. Вдруг над пепель- ной степью появляется косой парус шкуны. Откуда это? Нет, конечно, это не мираж. Впереди Аральское море, самое синее из морей.