Сибирские огни, 1927, № 2

Верный. Но судьба «отца яблок» горька. Отстоящий от Фрунзе на двести пятьдесят верст к северо-востоку за крутым Курдайским перевалом, Верный, когда-то шумный, с порядочными европейскими постройками город, теперь заглох. Несколько раз горы тряслись, как в огненной малярии, земля треска- лась вдоль и поперек, здания рушились. Шалой водой с гор натащило в город- ские улицы много громадных каменных глыб, натащило, навалило поперек дороги. Так, говорят, и лежат до сих пор, а люди их обходят. Затем город потерял свое областное значение, отошел к Казакстану и центром Джетысу сделался Фрунзе, к которому недавно подошла железная дорога со стороны Ташкента. Алма-Ата оживет теперь снова лишь тогда, когда к нему подойдет железная дорога Семипалатинск—Фрунзе или ветка от нее. Приезжающие из Алма-Ата советские работники жалуются: — Город—глуше деревни. Горожане постепенно превращаются в ка- ких-то фермеров—у каждого свой садик, своя летовка джапляу в горах. При рода богатая и прекрасная там давит. Опоздать или не притти на службу, за- мешкавшись дома по хозяйству—обычное деда. — Нет глуше провинции, чем Верный. Да и могут ли люди итти в ногу с современностью, когда газеты доходят лишь на поминки—на сороковой день!—так восклицал один вернинский ответработник, встреченный мною во Фрунзе. Этот человек был одет в парусиновый костюм, на голове его красо- вался тропический шлем, а лицо его было желго, худо и желчно. Он походил больше на надсмотрщика плантаций, страдающего тропической лихорадкой, чем на совработника. — Малярия у вас что ли?—поинтересовался я. Мой собеседник ответил досадливо. — Нет. Я изнервничался в этой чортовой ссылке. Ну ее к дьяволу при- роду, я привык работать в больших городах, привык к газете, к радио. Здесь, несмотря на дешевизну, повышенный оклад жалованья, но он не даром дает- ся. Мало охотников лезть в такую дыру! После Верного, Фрунзе—рай. Во Фрунзе жизнь веселее. Жителей в нем сравнительно много—около пятидесяти 1 тысяч человек—и во многом в городке чувствуется подобие сто- лицы. Милиционеры, автомобили, вывески областных учреждений, небольших, так как и вся автономная область невелика—она имеет до восьмисот тысяч населения, тогда как соседний и родственный Казакстан населения имеет свы- ше пяти миллионов. Киргизская письменность отличается от казакской, а в остальном... Я здесь человек новый, но мне кажется, да и киргизы это под- тверждают, в остальном разница между киргизами и казаками не так уж велика. Та же бедность, та же малокультурность, то же кошмарное колониаль- ное прошлое, т от же сифилис, та же грязь. Пусть простят мне и казаки и киргизы, но кажется мне, что я прав, об- ращая внимание на отрицательные стороны быта молодых автономных рес- публик. Вылавливанием из моря темноты и невежества золотых рыбок юной со- ветской культуры можно будет заняться после и на досуге. Сколько мне ни приходилось беседовать с передовыми людьми Казакстана и Киргизии, я слы- шал от них одно: — Страна наша богата, но богатство ее покрыто каменной корою бедности.