Сибирские огни, 1927, № 2

— Что все это значит!? Продолжительное отсутствие его меня интриговало. Но вот послыша- лись характерные шаги, и он подходит ко мне со словами: — Простите, что долго копался. Чтобы вы- меня скоро не забыли' я про- шу вас вот эту книгу взять от меня на память. Это сочинение А. Доде— «Жак», написанное интересно и реалистически правдиво. Так написать и в такой форме сюжета мог только большой художник. — Благодарю и никогда не забуду,—говорил я, сильно растроганный. — Дал бы вам что свое, да ничего не йашлось под руками. Я очутился на улице, думая об И. С. и книге в красивом переплете, что я держал крепко в руке. Я много раз в душе благодарил его за деликатность, что он не поставил меня в неловкое положение. Давая книгу, он ясно понимал, что я улетаю на восток и навсегда. Спустя час, я был у Петра Лавровича, которому, конечно, изложил все: и о поездке в Россию, и о библиотеке, и подробно о моем хождении к И. С. Он все мои шаги одобрил и в заключение, когда я чувствовал себя спокойно и уверенно, что все у меня обдумано, взвешено, решено и подписано, он с чистою отеческою мягкостью сказал: — Хороша юность. О ней печется сама природа. Не правда ли, что вы поедете с капиталом, которого хватит на билет? И не боитесь ни холода, ни голода? И не пугает скачек в пропасть. И не вспоминается трехсуточное мор- ское купанье, когда пришлось заглянуть в глаза смерти? — Полноте, Петр Лаврович, что особенного во всем этом! Было и прошло, пока без заметного следа, даже закалился. — Потом отзовется. Впрочем, что далеко заглядывать. Лучше скажи- те, наметили себе работу в ближайшем будущем? — Нет. Доеду—увижу.