Сибирские огни, 1927, № 2

— He ходил бы ты сюда, Юдка, да и я в то же местечко. Пойду, зай- мусь ремонтом костюма, к празднику—завтра визиты иностранцам буду де- лать. На собственной паре прокачусь по бульварам... Эх-ма-мати-мати-ма- тинская... Все поднялись, готовясь к уходу. — Значит, г. Тургеньев сам по себе, а мы врассыпную?—вопросил Та- раторкин. — А вам что собственно нужно?—спросил до сих пор молчавший по- жилой эмигрант Кислов.—Конечно 1 , по-домам, оставив Тургенева в покое 1 . На улице быстро разбрелись в разные стороны. На ходу я подумал, что, пожалуй, поздно к Ивану Сергеевичу, но шел к нему. У входа еще раз задумался—не вернуться ли домой, и вошел. У него были гости. Кто-то раскатисто смеялся, слушая речь хозяина. Когда я вошел, все умолкли, а Тургенев улыбнулся и представил меня го- стям. Их было трое-четверо, и запомнил я только одного из них—Альфонса Додэ, пожилого красавца с характерной бородой, двумя прядями и моноклем. — Это наш nauf r age ,—сказал хозяин гостям и кратко, отрывисто рассказал историю мою присутствующим. Я был предметом их любопытства и чувство неловкости наполняло меня. Я решил поскорее ускользнуть. — А это вот... моя мазня, Иван Сергеевич; боюсь, что она вам не понравится. — Ну-ну! Поменьше смирения... Прошло две-три пары дней. На журфиксе у . Петра Лавровича я полу- чил приглашение явиться к Ивану Сергеевичу «по делу» и, кроме того, по- бывать у m - me Никитиной, живущей в Париже давно и сотрудничающей в Revue scient i f igue. Ее статьи по социологии на чистом французском язы- ке были одобрены критикой. Знакомство с нею ценилось в эмигрантских кружках. Проживала она сравнительно близко. Я условился с неким Акерази по- бывать у ней. Емигрант Акерази пописывал и помещал свои рассказы и пове- сти в российской периодической печати при содействии все того же Ивана Сергеевича Тургенева. Когда же мы шли к Никитиной, он жаловался мне на нетактичность некоторых товарищей по несчастью, что они, бывая у Тургенева, занимают- ся пересудами и вообще ведут себя непристойно. — Как к этому относится Иван Сергеевич? — Слушает и комментирует, но, повидимому, значения не придает. Главное для Тургенева это—поощрять писательство. Конечно, я много обя- зан Тургеневу, но стараюсь реже бывать и не иначе, как с материалом в руках,—сказал Акераз». — А что же еще вам от него нужно?—спросил я. — Посидеть, послушать... Мало ли что... еще. Ведь как он говорит, как он много знает!.. Какая интересная фигура. Боже мой... Э-э, да что го- ворить... Но человек он не наш, другого закала, иных идеалов. Чувствую это и скорблю. Мы ворвались к m-me Никитиной, долго пошаривши в каких-то темных коридорах. Она приняла нас радушно, просто. Сразу установилась непри- нужденность.