Сибирские огни, 1927, № 2

Много пало ратников достойных От проклятых басурманских стрел, Что дождем летели отовсюду. Много раз—кривой и острой саблей Молодой вставал на: небе месяц И косил лихие дни и ночи, А конца пути еще не видно. Старики молчат угрюмо... Молодые Смотрят волком... Истомились люди... Руки-ноги в ссадинах и язвах, Лямкой плечи стерты... Не однажды Волочили струги на себе, Подпрягались к лошадям хрипящим, Переваливая за Урал... Не однажды- под дождем и снегом Стыли ночью, еле высекая Искру из промокшего огнива, Содрогаясь в тяжкой трясовице... Тяжек путь неведомою глушью, По горам, болотам, черным дебрям... Не однаждьи исходило сердце Словно кровью—песней и тоской. * — Ой, не гоже вольному соколу Со лебедушкой ворковать. Только, что-ж это сердце екает, Опускаясь в таежную падь?.. Давит, душит лесная силища, А в очах—заревые поля, Волга-матушка), плясы да игрища, Русых кос золотая петля. Эх, вы, милые кудри-кудерышки, Очи ясные—лен голубой, Хороши лебединые перышки, Да зима нас заносит пургой... Будто белые саваны стелятся Через горы, поляны, леса. Завывай, хорони нас, метелица, Войте, чортовы голоса! В теремах да в хоромах не любо ли? Только вольнице в них —что в фобу! Ну, и пусть пропадем душегубами, Коль написано так на роду!.. Расплясалися ведьмы хвостатые, Хлещут космами белыми в ночь. Эх, сторонушка распроклятая! Злая нечисть, сгинь, не морочь!