Сибирские огни, 1926, № 3

— Что ты сказал, негодяй? Он стал грясти маленькое тельие. Тогда по мертвенно-серому лицу мальчика пробежала тень страдания, он приоткрыл глаза и отец увидел в них холодную муть смерти. Петя не дышал, а слабо и прерывисто дул, чуть вздра­ гивая побелевшими губами. — Доктора... Скорее доктора!— исступленно закричал отец.— Скорее! Таня... Он побледнел, трясся, у него стучали зубы. Таня, суетливо путаясь, попадая руками не в гот рукав, оделась и вы­ бежала. Коля стал бы стро одеваться, дрожал, сосал кусочек сахара. Через несколько минут пришел доктор Петров. Он быстро осмотрел Петю, долго нащупывал пульс. — Совсем слабо,— сказал он озабоченно.— Что он сегодня ел? — Ничего,— ответил отец. — А вчера? — Вчера? Вчера... Алексей Викторович пытался вспомнить, но не мог, растерянно смотрел то на Таню, то на Колю, ища у них ответа, но они тож е не знали, молчали. — Вчера? Вчера... он ел... ничего не ел... Доктор нахмурился. — Нужно скорее что-нибудь горячее, жидкое, что-нибудь...— сказал оч, быстро озираясь.— Что у вас есть? И увидел Танину коробку с пудрой. — Рисовая пудра. — Эт-то моя... — начала Таня, но осеклась под взглядом Петрова. — Сейчас же приготовьте, сварите из нее кисель,— сказал он.— Ско­ рее. И грелки, живее грелки. Нужен коньяк... Ах, да, я сейчас позвоню. Где здесь телефон? — Здесь нет,—ответил Алексей Викторович. — Только в квартире у генеральши, н о 'я не знаю, можно ли... —- Что-о?— сдвинул брови Петров.— Какой номер квартиры? Ему сказали, и он ушел. Таня торопливо и машинально исполняла распоряжение доктора. Отец суетливо помогал ей. Петров скоро вернулся. — Позвонил,— ск а зал он,—Обещали срочно прислать. И сел на Петину постель. Нина Петровна о тк азал а ему в разговоре по телефону. — У нас не гостиница,— раздраженно ск а зал а она. Но он, не слушая возражений, взял трубку. — Алло! Срочно пришлите коньяку. Умирает мальчик о т истощения. Немедленно. Рецепт потом, все формальности потом. Еще есть маленькая надежда. Адрес... — Это у Эдельбергов? Мальчик?— испуганно спросила генеральша. — Да,— ответил Петров и насмешливо посмотрел на ее расширенные глаза и приоткрытый рот. Когда Петров обкладывал Петю грелками, в комнату шумно ввалилась запыхавшаяся, раскрасневшаяся генеральша, с блестящими глазами, а за ней батюшка в черной рясе с серебряной дароносицей в руках. Алексей Викторович испуганно метнулся к ним, его жидкие волосы растрепались, лицо исказилось, нижняя груба тряслась.