Сибирские огни, 1926, № 3

— Нет, но...—брови маленькой жены недоуменно вскинулись к вис­ к ам .—Дело в том, что мистер Фокс прислал записку, запи ска на английском и при ней перевод, смысл такой, что э т о приданое для ребенка. — Я поблагодарю мистера Фокса,— ск азал Петр Ильич, отшвырнув опустелую корзину. Он сидел на корточк ах перед горкой краснобоких яблок. Ноги у него затекли, и весь он был в тумане сладостных запахов. Он выпря­ мился и, прихрамывая, пошел к порогу. Перед ним развернулся сад, зияющий ранами вчерашней бури. Ветер перекрутил листву яблонь, дождь облегчил тяжелый груз ветвей, и яблоки лежали теперь в успокоенной траве, покрытые жемчужной пылью. В саду расцветала солнечная весна— пышная и ко р о тк а я весна- бабьего лета. Она цвела во всех садах— нежданная весна— во всех окрестных садах, сбегающих о т белых камней города к застылой синеве реки. Петр Ильич вынул из кармана прозрачно-белое яблоко и подал малень­ кой жене. Она чуть заметно наклонила голову. — Знаешь, Зина,— ск азал Петр Ильич, усаживаясь у ног жены,— зн а ­ ешь, Зина,— повторил он, светлея улыбкой.— На будущий год мы выстроим здесь домик. У нас будет чудесно, везде будут яблоки и зелень и веранда с видом на пристань!.. Его голос пересекся небывалым волнением. Он сорвал ближнюю ве­ точку ромашки и медленно стал обрывать лепестки. — Знаешь, Зина, я напишу картину. Сюжет замечательный! Я тебе не рассказывал? Действие происходит этой весной. Голод в разгаре. У дверей магазина в голодной агонии бьется женщина, а в пяти шагах стоит блестя­ щий, зеркальный автомобиль. Оттуда только что вышел размытый господин. Он американец, быть может, журналист, фотографирующий ужасы голода... Петр Ильич снял пенснэ и близоруко прищурился. Слезливые его глаза не заметили возбуждения маленькой жены. Она вдруг побледнела. Надкусан­ ное яблоко застыло у ярко-красных, пухлых ее губ. — Ты, понимаешь, Зиночка,— продолжал Петр Ильич,— я должен т а к написать, чтобы они стали символами, американец— символом пресыщенного •запада, а женщина— символом растерзанной, мерзкой и все же святой России! Мне нужно, чтобы умирающая засветилась совершенно исключитель­ ной красотой, и чтобы э т а красота заслонила и мерзкую смерть, и автомобиль, и американца... Петр Ильич впал в блаженное забвенье. Он не заметил, что у малень­ кой жены началась ж ест ок а я к а ч к а плеч. Она уронила голову на колени и заплакала. Петр Ильич вернулся тогда к жизни. Он бросился к жене и з а ­ бормотал невнятное. Он попытался обнять вздрагивающие ее плечи. Малень­ к ая жена отодвинулась: — Ничего... это пройдет... нервы... Петр Ильич окончательно растерялся. Что же делать, когда в действие вступают нервы? Кажется, остается одно: оглянуть несколько р аз зеленый разлив садов, утопивших каменный и белый старинный город. II. П и с ь м о . Сокращенье штатов не коснулось еще девяти классических Муз. Но не­ сомненно все-таки, что единственной Музой будущего стан ет непризнанная Муза Бега. Будем же к р а т к и хо тя бы в э той главе!