Сибирские огни, 1926, № 3

Вскинул глаза— впереди белый с решетками дом. Часовой ходит. Уже близко. Вот он. Калитку распахнули. Сердце часто, часто забилось. В глазах муть, потом круги, зарябило ниточками. Наматываются э ти нитки на шею, на голову Ксенофонту Лукичу. Спета не видно. Запнулся, упал. Правая нога согнулась в колене и застыла. — Но, чо еще?.. Вставай! Тормошили, тащили по двору, поливали холодной водой на грудь, на голову. Молчит, недвижим. Степан Митрич стоит рядом. С к азал просто: — Хлипкой... Должно, хоронить вам придется...