Сибирские огни, 1926, № 3

— Нужно похороните!— хрипло ск а зал он. — Да, да!— оживляясь и черпая в этом оживлении разряжение сковав­ шей его оторопи, закивал головою прапорщик (один остался!). — Хоронить?— переспросил озабоченно Степанов и сразу же ответил себе и этим другим.— Нам нельзя здесь на это те р ять времени. Залабазим как-нибудь труп и скорее пойдем. — Значит, та к и бросить, как падаль?..— с нарастающей горечью спро­ сил прапорщик.— Зверям на с ’едение? — Нет, зачем?.. Залабазим, лесинами закидаем... Звери не доберутся пока что...— миролюбиво, сдерживая себя, ответил Степанов.—Отвязывайте топоры. А вы, полковник, покараульте... Поглядите, к ак бы нас не скрали, не подстерегли опять... те... Снова тишина таежная разорвана: стучат, звенят топоры , валятся, по­ трескивая деревья. Последнее пристанище наспех готовят своему товарищу путники: путнику, окончившему свой путь, последнее пристанище готовят. Навалили деревьев, пообчистили о т снега полянку. Подошел Степанов к трупу, подумал: — Надо одежду всю снять!.. — Поклажу и оружие снимем,— отозвался полковник. — Поклажу, ружье и верхнюю одежду,— повторил Степанов. — Как?! Р аздеть покойника? До-нага?! — Да... хорошо бы до-нага... Полковник шагнул к Степанову. Бледное лицо— к ак маска: искажено гневом и болью. На бледном лице внезапно оживают багровые пятна; горят яростью неугасимой глаза: голос перехватило у полковника. Но он хватает широко раскрытым, оскаленным ртом воздух, и визг рвется и з его горла: — Не сметь!.. Не сметь издеваться над покойником!.. Не сметь!.. Не сметь!.. И э т о т визг, такой неожиданный, необыкновенный, опаляет хорунжего и прапорщика и даже Степанова. Они глядят почти с испуганным удивлением на этого, прервавшего свое покорное молчание, человека. Они видят его пре­ ображенное лицо, откуда глядит на них безумие. И молчат. И только у Сте­ панова, наконец, хватает присутствия духа ответить, остановить э то т вопль, э т о т крик. — Поймите...— хочет он что-то о б ’яснить, и голос его звучит мягко, успокаивающе...— Поймите... Но рвутся, рвутся визгом: — Не сметь!.. Не сметь!.. А потом реакция: отворачивается полковник к дереву, и видно, к а к вздрагивают его плечи, его спина. Степанов хмурится и глядит на хмурых и взволнованных хорунжего и прапорщика. — Поймите...— повторяет он, но голос его звучит тише, словно боится кого-то встревожить.— Ведь это к а к -р а з и з-за одежды, вот и з-за этого тряпья за нами охотятся... И если мы оставим им, тем, эту одежду, они раз- зарятся, у них разгорятся зубы, и они будут нас подстреливать поодиночке... А если мы унесем одежду, может быть, они дальше не пойдут з а нами... Поймите!.. Но молчат хорунжий и прапорщик. Степанов устало вздыхает. Смотрит на труп, на спутников.