Сибирские огни, 1926, № 3

Он прикрикнул на своих собак, он вдел легко и мягко в меха обутые ноги в ремни широких лыж и пошел рядом по странному и неуклюжему сле­ ду странных и неизвестных людей. Отбившийся от стаи волк вышел на прогалинку и повел носом по во з­ духу. Воздух был чист, крепкий мороз сгустил его и убил в нем все запахи, но волк что-то почуял. Он опустил морду к снегу, он вытянул потом шею и протяжно завыл. Откуда-то издалека слабо донесся ответный вой. Волк встряхнулся и бодро побежал в ту сторону. Перепрыгивая через занесенный снегом колодник, обегая кустарники, ск ол ьзя меж стволов елей, волк несся все быстрее— и все резче и явственней чуял он знакомый, манящий запах. Глаза его разгорались и красный язык высо­ вывался из полуоткрытой пасти. Он чуял запах свежего мяса, свежей крови. На утоптанном снегу, разбрасывая куски костей и клочья шерсти, гры­ зясь и взвизгивая, возились над полуизглоданным трупом лошади волки. Они злобно оскалили клыки, увидев еще одного. Они завладели добычей и не х о ­ тели делиться ею ни с кем. Но э то т волк, которого, как и их, голод и инстинкт привели сюда за пищей, не желал сдаваться без бою. У него были крепкие клыки, сильные лапы и выносливый и гибкий стальной хребет. И над добычей завязывается борьба. Стоит яростный вой. Дышут пламенно раскрытые пасти. Вгрызаются зубы в шерсть, в хребты, в мясо. В клубки, в серые клубки свиваются сцепив­ шиеся в злобной схватке тела. Снежная пыль летит в стороны. И, когда битва кончается, когда победители ворча возвращаются к падали,— побежденный убегает в сторону. Он лижет огненно-красным языком свои раны. Он взвизгивает, горя глазами, в которых еще не остыла ярость. Потом он медленно, поджав хвост, уходит от недоступной ему пищи. Идет по рыхлому, широкому следу. И чем дальше отходит он и чем больше "приню­ хивается он к этому следу,— тем скорее и легче потухает его ярость. Он снова чует что-то там, впереди, куда ведет э то т незнакомый ему- след. 10. Н е в р о з . Идти становилось труднее с каждым днем, с каждым часом. Приходи­ лось сокращать дневные переходы, так к ак после нескольких часов пути все чрезвычайно уставали, а полковник совершенно выбивался из сил. На ночевки располагались теперь хмурые, озлобленные. Только пра­ порщики оживлялись: они валили деревья, рубили дрова для к остра и, согре­ ваясь в работе, становились менее хмурыми и молчаливыми. Разжигали костер, грели и жарили скудную пищу, вяло с’едали ее и, улегшись возле огня, думали. Каждый по-своему, каждый о своем. З а огненным веселым кругом огня тени лесные сгущались и плотнее об­ ступали со всех сторон. З а огненным кругом сдвигалось все враждебное и не­ известное, что хранит в себе тайга. С треском и шелестом костра мешались ползущие неуловимые шорохи и трески. И каждый думал под эти трески и шорохи о своем. Были эти думы у ■ всех разные, но сходились они к одному: к тяж кому и томительному пути, к неизвестной цели, которая словно уходит все дальше и дальше, и очертания которой, еще так недавно отчетливые и яркие, теперь с каждым днем стано­ вились расплывчатыми и туманными.