Сибирские огни, 1926, № 3

Полковник попробовал взять на себя свою часть поклажи и угнетенно за ка ч а л головой: — Не донесу! Оба прапорщика быстро придвинулись к нему: — Мы' возьмем, полковник, себе часть вашей ноши. — Да, да, помогите!— заволновался полковник и виновато улыбнулся невеселой улыбкой. — Староват я стал... Поклажу перевязали. Снова взвалили на плечи полковника. — Ну, как? — Да ничего... Как будто справлюсь... Ничего. Лошадь тяжело поводила боками. Ее полузакрытые глаза синевато по­ блескивали матовым блеском. Степанов остановился возле нее и отстегнул кобуру нагана. — Что вы думаете делать?— изумился хорунжий. — Идите вперед, я ее пристрелю. Жалко... Налетит зверье... Лучше при­ стрелить. — Правильно!.. Коротко и сухо хлопнул выстрел. Шедший впереди прапорщиков пол­ ковник остановился, удивленно взглянул на спутников. — Ничего, ничего, ваше высокоблагородие,— догнав его, попытался по­ шутить хорунжий.— Одного нашего спутника прикончили... Четвероногого... Труп лошади коченел возле потухшего костра, вблизи разрубленных, разбитых остатков саней. Уходили о т стойбища гуськом: впереди Степанов, за ним полковник, хорунжий и сзади оба прапорщика. Полусогнувшись под тяжестью поклажи с винтовками в руках, бороздили они снег тяжелыми валенками и оставлял!, за собой неуклюжий, широкий след. 9. Дыдырца-тунгус видит странный след. Дыдырца Савелий, тунгус, идя из сосновых борков, где он осматривал ловушки на зверя, увидел это т странный, взбороздивший таежный снег, след. Две остромордые серые собаки обнюхали э т о т след, поглядели на Саве­ лия и взвизгнули. Тунгус наклонился над синеватыми бороздами и ямками, поглядел, поду-, мал—и изумился: Стояли короткие зимние дни. Еще не пришло время большой охоты, когда несутся по насту, по горячему следу уходящего о т смерти сохатого не­ утомимые и легкие на лыжах охотники. Да и не охотничьи следы это, ибо не та к идут охотники, не т а к а я обувь у них, не так тяжел шаг. И где же, на­ конец, легкие знаки собачьих лап? Тунгус изумился и задумался: Странные люди те, что оставляют таки е следы. Куда и зачем идут онн без собак и, значит, не для промысла? Но если э то не охотники, не тунгусы или крестьяне, то не торговые ли э т о люди, которых вот уже много месяцев не видно возле деревень и которые знают одну свою дорогу? Но зачем то р ­ говые люди, привозящие с собою и муку, и сукна, и порох, и свинец, отдаю­ щие все это охотникам з а меха и шкуры, зачем торговые люди пойдут этим странным путем, ведущим в сторону от жилмщ, от деревень, туда, где за хреб­ тами большая река и Великое Озеро? Тунгус изумился— и с изумлением и раздумьем в него вошла тревога.