Сибирские огни, 1926, № 3

Уже кончили войну, а все не возвращались ребята и мужики домой. А где-то шли бунты, к то -то кого-то усмирял. И старики, всполошенные разрухой старой спокойной жизни и тем, что не стало купцов с товарами, что спирта уже давно никто не заво зи т и что приходится сидеть на самосадочном та б а к е и плохой самогонке, бессильно свирепели и ругались. — Свобода, м ать ее!.. Таежные деревни стояли заброшенные, забытые, словно большая, в кровавой борьбе рождающаяся жизнь проходила мимо по большим по наез­ женным трактам и не сворачивала на проселки, на тропы и иргисы... Так же, как в других деревнях, мертвой была жи знь в Иннокентьевском. И хоть обозначено было это село круглой точкой на карте-двухверстке, но всего около тридцати дворов растянулось по высокому берегу ленивой и ме­ леющей летом реки. З и м а обложила село рыхлыми снегами и словно усыпила. Но вот в мо­ розный полдень собаки заливчато по-новому залаяли и насторожили острые чуткие уши. По запушенному снегом льду реки к т о -т о ехал, направляясь к в з ’езду на берег к селу. Собаки кинулись навстречу. З а ними мужики, бабы, ребятишки. Вот запотевшая, окутанная паром, лошадь' взобралась на угор. У саней люди, на людях оружие. — Ой, батюшки!— звонко взвился бабий крик. — Никак начальство к а ­ кое-то!.. Глядите-ка!.. Хорунжий двинулся вперед. Он остановился перед толпой, поглядел на нее. — Ну, здравствуйте, православныё! — Здравствуй, здравствуй... И обычное таежное: — Чьи будете? Слегка отталкивая в сторону хорунжего, встал перед толпою то т пятый, Семенов или Степанов: — Проходящие мы... Мимо вас едем. Думаем отдохнуть. Обогреемся, чаю напьемся... — Чаю?! В толпе смех и укоризна: — Ча-аю!.. Мы нонче травку пьем, бадан... Чаю второй год не пробо­ вали... — Чай-то таперь— до свиданье! — Ничего,— тихо улыбается Степанов. — У нас с собой чай-то. Свой есть... — Ну- ну!.. Воды у нас много! Баба выдвинулась: — Пожалуйте, господа, в мою избу: во т ту то ка, совсем близко!.. По­ жалуйте, не побрезгайте! З а ней другая, перебивая: — У нас пятистенная изба! К нам, господа хорошие... У нас и убоинка есть... Мужики— помалкивающие— приглядываются. Проталкивается средь баб спорящих старик: — Цыц вы!.. Сороки... Отстаньте!