Сибирские огни, 1926, № 3

Аэродром— муравьиная куча. С трудом протискиваюсь к аэроплану. Старик - мой подводчик Филипп Иванович Соснин крепко держит меня з а руку. Мотор уже заведен. Я поавожу стари к а к кабинке. — Долг платежом красен, Филипп Иванович, садитесь,— говорю я ему. Старик радостно ошеломлен. Ветер о т винта срывает с него шапку. Старик прыгает з а ней по земле на четвереньках, на четвереньках с опа­ ской л е зе т по крылу в кабинку. На высоте 700 метров, когда старик увидел свою Егозовую с дома­ ми, маленькими, как рамочные ульи, он испугался, стал руками х в а тат ь воздух. Ухватиться, конечно, было не з а что, и старик только разбил локтем стекло окна. Вылез он из кабинки совершенно мокрый о т пота и растерянно говорил мне, что наверху очень жврко, что он зря полетел в шубе. Мы с ним долго молча просидели у костра. Я смотрел, к ак Иеске, с точностью часового механизма, совершал один з а другим круговые по­ леты, к ак он сажал аэроплан точка в то ч ку на т о место, с которого поднялся. Я видел, как лезли в аэроплан угрюмые черно-серые шахтеры, к ак выходили они из него сияющие, обмытые, взбодренные синей водой облачных высот. Толп а нетерпеливо и шумно наседала на предрика, т р е ­ бовала новых и новых полетов, требовала держать аэроплан до тех пор, пока не п ерекатаются все. — Видишь ты, сон я сегодня видел хороший, -— заговорил Филипп . Иванович. К нему вернулось спокойствие, и блаженная улыбка растянула его серые старческие губы. — Нашел будто я коня, хорошего коня. А с т а р у х а мне говорит: хороший э т о сон, старик. Вот, видишь, сон-то в руку - вон какого коня нашел. Сроду у нас на эдаких никто не езживал. А мне вот довелось. И уже гордясь собой, своей смелостью, он вскочил на ноги, ласково хлопнул меня по плечу. — Ну, паря, будешь в Егозовой— заходи. Медовухой угощу, во!— Он поднял кверху кривой, толстый большой палец. — Прощай, паря, побегу к ст а р у х е ,— крикнул он мне, уже перебегая о т к о стр а к толпе. / Карусель и работящий клоун. На аэродроме в толпе духо та, давка, щелканье семячек, хлопки про­ бок «фруктовой», гул, крики. К садящемуся самолету мечутся стадом, облепляют его, к ак к а р у ­ сель на ярмарке. З а поднимающимся самолетом бегут, сшибая с ног очу ­ мевших, измученных милиционеров и неутомимого б о р т -м е х а н и к а Брян­ цева, бегут, задыхаясь и чернея о т пыли, поднятой пропеллером. Каждый под'ем и спуск встречают гулом одобрения, восторженным свистом и улю­ люканием. —- А та, та, та! Попер! Понес! Понес! Милиционеры жирными крупами лошадей теснят толпу. — Гражданы, осадите! Дайте р а з б еж к у самолету, гражданы! Гражда­ ны вы или бабы? «Гражданы» инстинктивно пятя тся о т лошадей, медленно уступают дорогу самолету. Но неистовые мальчишки продолжают шмыгать по а э р о ­ дрому. Мальчишки— главные враги Брянцева. Взрослых он просто стыдит и ругает, но з а мальчишками бегает, с быстротой белки соскакивая с машины.