Сибирские огни, 1926, № 3

— Гляди, гляди, щупай! Как э т о не позволяют народу поглядеть! Вокруг секретаря местного авиахима уже десятки спорящих. Старики настойчиво, с горечью неосуществимых надежд, наседают на молодых. -— Чо это вы стариков-то отп ёхиваете? Нам вот полетать, а там и помирать. Секретарь решает «покатать» нескольких стариков. Начинается выбор. Четверо счастливцев радостно разгибают спины, запыхавшись, бегут к самолету. Низкий, дряхлеющий Калистрат Мироныч жестом юноши передает стариковскую длинную палку своему сорокалетнему сыну: — Подержи, паря, я слетаю! Старик для чего-то снял шапку, руковицыи неловко полез в кабинку. Борт-механик Брянцев забо тливо и ласково помог старикам, о б ‘яс- нил,^ как надо привязаться. С треском металлических крыльев, поднимая пыль, побежала по полю стальная птица. Вот она уже в воздухе. А около секретаре авиа­ хима не ослабевают споры. — Мне, товарищ секретарь, беспременно надо лететь, потому, к ак мы, значит, дальнйе и пожертвованию целали и р ас ск азать чтоб в своей деревне, потому мы, как дальние..- Секретарь ищет кого-то в толпе. — Женщину надо, товарищи, пок атать. Из толпы стремительно лезет, работая локтями, старуха лет пяти­ десяти. На лице у нее— готовность «пострадать», исступленное, прямо рели­ гиозное желание — полететь. Так, наверное, она ранее пробиралась к «чудотворной» иконе. Но оказалось, что она проезжая, вятская, а не местная, и ее не взяли. Она отошла о т секретаря огорченная, и губы ее, казалось, шептали: — Не сподобилась, не сподобилась. Вышли из кабинки старики. Калистрат Мироныч восторженно улы­ бался, крутил головой, разводил руками. — Ну и хорошо, товарищи! Просто хорошо! Ну и спасибо, спасибо! К апп арату подошла другая группа — предрика, агент ГПУ и еще к то -т о из местных властей. Крепкий, коренастый предрика, несомненно, бывший фронтовик, шел к апп а р ат у твердым широким шагом солдата на ученьи— давал ногу и мерно махал руками. Он шел сосредоточенно, серьезно. Он шел не «кататься», а делать большое нужное дело. И он был прав, конечно. Толпа чувствовала, понимала, что всех «п ерекатать» не смогут, но каждый хотел попасть в число тех, которых смогут. Нас хватали заруки, молили. — Товарищи, пол етать бы. Товарищи... Тогда я записал у себя в записной книжке: «Деревня, поднятая над своими пашнями и избенками, уже новая деревня. Деревня, почувствовавшая мощь и величие культуры города, д е­ ревня, поверившая в нее крепко— ведь сами видели, сами л етали ,—новая деревня. Деревня,затосковавшая о полете, огорченная о т к а зом (всем нельзя)— новая деревня». Из кабинки вышел агент ГПУ. Лицо его было розово от счастья, к ак и его фуражка. Глаза еще светились голубизной заоблачных про­ сторов. Он мне сказал с благоговением и серьезностью: — Принял воздушное крещение. Мне хотелось крепко пожать ему руку и с к а з а т ь :— «ну, поздравляю вас, товарищ». Но он уже был д ал еко и оживленно говорил своим: — Красота, красота...