Сибирские огни, 1926, № 3

поджигают. Колосья падают в кучу, а солому туш а т и откидывают. Эту р а­ боту производят по большей части женщины. Молотят колосья кривой пал­ кой— токбоком . При молотьбе— пыль, копоть, зола, у шорок лица черные; только сверкают белки глаз да зубы. З а т о зерно выходит сухим. Нашел пожилою члена сельсовета. Указавши, к т о я и что мне нужно, он порывисто сдернул шапку и униженно стал раскланиваться, а потом стремглав побежал по пашням наряжать мне подводу. Очевидно, тут суще­ ствовал чересчур режимистый авторитет некоторых товарищей и агентов всех сортов. Подводы мигом были наряжены, и член совета подобострастно, все еще без шапки, проводил меня к лодке в сопровождении лодочников. Новые лодочники оказались плохие. Кормовщик Иванак, сухой и длин­ ный, к а к жердь, светлорусый, с глубокими серыми глазами, и носовщик— мальчик лет пятнадцати, довольно кругленький, приземистый, с черными гла­ зами. Они пошли вразвалку, не попадая в т а к т шестами. Очевидно, они пла­ вали мало и были измотаны работой на пашне, питаясь одним толканом. Дорогой разговорились: каково у них житье, к а к идет пчеловодство. Оказалось, очень плохо к ак то, так и другое. Пушнины и рыбы стало мало, хлеб добывается с трудом, были бы хотя одноконные плуги, но в этом никто не приходит на помощь. Пчела за последние годы вымерла, многие пасеки пустуют. Ульи-дуплянки по старинке. В последнее время стали делать ра­ мочные ульи— стало получше. Вечером мы дотянулись до Парушки, совершенно безлюдной, и ночева­ ли в избе Иванака. Утром он сварил рыбу, попавшую в морду на исгочине небольшого озерка. У него я купил кое-что из посуды и самый маленький в мире ткацкий станок, на котором шорки т к у т из пеньки узенький холсг (шабур), неимовер­ ной прочности. Из этого шабура они шьют себе одежду к ак верхнюю, так и нижнюю. Устройство станка самое простое: палка на двух рогатых ножках. На палке одинарная нитяная ниченка, вместо челнока обломок прута с навитыми нитками, вместо берда— плосский, тонкий валек с острым концом. Устанавли­ вается где угодно: в избе, в огороде, на пашне. Вбиваются колышки, натяги­ вается основа и фабрика готова! Приплыли в большой улус Челей, Жителей ни души. Плывем выше, к пашням, я опять иду по горам. Председателя едва нашел. Он с женой к ла­ нялся на лесной прогалине со своим абылом. Черномазые ребятишки таскали с пашни на межу сорные травы и ветки. Собаки нехотя лаяли и лезли в близ­ стоящую ветхую юрту. Древняя старуха няньчила ребенка и хрипло гнала со­ бак. С подводой все наладилось, и я через час отправился далее. Новые лодоч­ ники хорошо знают свое дело. К вечеру, проплывая мимо маленьких улусов, отлогих увалов, девственных сосняков и скалистых гор, мы явились в Каргу (Усть-Анзас). Улус большой. Домишки средней руки раскиданы по солнопеч- ному косогору чистого увала и на площади речки Анзаса. На крутом берегу, на площадке, деревянная церковь. Подле нее у реч­ ки порядочная школа, с другой стороны, у горы, с пихтовой порослью—дом священника. Попа нет, т. е. он тут, но не служит— в последней стадии ч ахот­ ки, да и служить не для кого— народ отбился. Все шорцы христиане и наряду с этим шаманисты. Почти в каждой избе шорца можно встретить какие-нибудь фетиши: шкурки, крылышки и еще