Сибирские огни, 1926, № 3

далее. Вдали какой -то гул, повторяемый горами. Волны отрывисто болтали лодку. Мрасса, казалось, полной грудью дышала. Волны чем далее, тем силь­ нее, зыбь выкидывала лодку на берег. Идти на шестах стало невозможно. Вынырнули из излучины и перед нами впереди загрохотал) порог. Вышли на берег, потянули лодку бечевом. Везде— крупные, обглоданные Мрассой валу­ ны гранита. Оба берега— ущелье исковерканных утесов. Между камней про­ пасти. Везде торч ат бревна, деревья с вершинами, обмызганные, изуродован­ ные осколки лодок и саней. Точно р азор енно е чудовище с седыми космами прыгало по камням и выплевывало поглощенную добычу, чтобы схватить новую. Вытащили на берег лодку, устроили котомки и, захвативши шесты и весла, пошли вверх по тропе, прыгая с камня на камень. Везде царство гра­ нита. Справа и слева высятся терассами огромные горы Манак с каскадами уронников. Между них лепятся пихты, березы и кедры. Гул реки такой, что не слышно голосов. Кричим, наклоняясь друг к другу. Идем гуськом. Я иду сзади и думаю: вот бы запрячь эту реку. Сколько пропадает даровой силы! А ведь порог тянется семь верст. Пришли на изголовье порога. На наше счастье, оказалась на берегу, под пихтовыми ветками, новая общественная лодка-долблянка. Быстро спу­ скаем ее на воду, складываем багаж и плывем далее. Забурлила сумасшедшая речка Кезес. Далее Мрасса успокоилась, и лодочники легко продвигаются вперед. Стали попадаться избы с маленькими пасеками. Это речной отруб сено­ косных угодий улуса Парушки. К вечеру дотянулись до пасеки Николая Кузьмича— шорца, живущего в Парушке. Две пустых избы, амбары. В избах печи и окна в порядке. Видна заботливая рука. Эти избушки зимой бывают битком набиты народом, едущим по Мрассе в Кузнецк или обратно. На льду в то время У'цозов кормятся сотни лошадей. Жа рко натопили железную печь. Напились чаю и уснули на нарах враздевку. Утром опять в путь. Вокруг виды стали мягче, горы низменнее и отложе, по обеим сторонам увалы с рощами осинников и березняков, оде­ вай: щихся в свой весенний убор. Но они еще та к сквозят, что видать каждую дальнюю ветку и пенек. Отсюда начались речки: Хомутрвка и Заслонка с группой прежде работавших приисков. По берегам начали выныривать извест­ ковые утесы. На горных плато и солнопечных отлогих косогорах запестрели чернсбурые лоскутки шорских пашен. Сеют пшеницу, рожь, ячмень и овес. Способ обработки земли первобытный— абылами. Это железная, маленькая лопатка, насаженная на длинный крючковатый черешок, вроде мотыги. Встретившийся на лодке шорец, плывущий на свою пасеку, нам со­ общил, что в Парушке народу не было ни души, все откочевали на пасеки и пашни. Поэтому мне, чтобы взять лодку для дальнейшего пути, следовало найти на устье Ортона члена сельсовета. Там, на пашнях, были многие жители. Доплыли до Ортона. Ввалились в бурливую реку. Мои лодочники стали варить чай, я пошел по тропе на гору. На верши­ не слегка взволнованная равнина. Видны юрты из бересты, собаки и ребя­ тишки. Люди там и сям копошатся, в поте лица целой семьей обрабатывая скудные свои лоскутки. Около пашен, между кольев, жерди. На них шорцы сушат пучки соломы, потом эти пучки, чаще всего ночами, при тихой погоде, «Сибирские Огни» № 3. 1926 г. 12