Сибирские огни, 1926, № 3

приз шкура бычка, второй — головной платок и третий — кусок мяса с костью. В э т о т вечер у пирующих не обошлось без драки. Шорец, выпивши, большей частью склонен к слезам или драке, если'не в гостях, то у себя дома. Пьют они очень мало, и запойных пьяниц я среди них не видал ни одного. Пьют много те, которые живут среди русских, или ранее работавшие на при­ исках. 111. На другой день мы тронулись в путь только с обеда. Сборы заняли все утро. Лодка, долблянка, легко скользила подле берега. Лодочники, Степан в корме и в носу Илюха, худощавый, белобрысый, лет 25-ти, из Чувашки, в т а к т поднимали золотистые пихтовые шесты с острыми железными оковами и одновременно опускали в воду, опирались, налегая всем корпусом. Все это делалось методично, не торопясь, шесты ставились отвесно с бережного борта лодки, а не с речного. З а нами отчалили еще 3 лодки: одна на рыбалку, 2 на лесную заготовку. Все они выстроились в одну линию подле берега. Изредка переклика­ лись. Лодка бурлила носом против встречной воды. Берега и кустарники быстро уходили назад. В лощине речки, среди пихтачей, мелькнул улус Ка­ мешек, всего несколько домов. Крутая речка между камней прозвенела коло­ кольчиками. Пошли утесы песчанника. Лесистые горы стали подниматься вы­ ше и кру«е К Мрассе они подходили ближе, стесняли. Она у утесов бурлила. В горных лощинах еще белели зайчики снега. Лиственный лес только что на­ чинал опушаться, особенно осинники. З а т о пихтачи выглядели только что умытыми. Между них светло зеленели лохматые кедры. Отмахавши версты четыре, лодочники приткнули лодки к берегу— з а ­ курить и выплескивать воду, набрызганную шестами. Степан вынерпал из кор ­ мы воду берестяным совочком (кайгаш) в т о время, когда Илюха вытянул лод­ ку за нос на отлогость берега. Другие сделали то же. Вытащили кисеты, труб­ ки, вычекали огнивами огонь и с наслаждением стали курить, усевшись ря­ дышком на сухом зеленом бережку. Шорцы почти никогда не курят взатяж ­ ку— только пышут дымом. Шорцы вообще молчаливы, сосредоточенны. Их можно назвать еще и недоверчивыми. Царский режим, притеснения разных эксплоататоров выра­ ботали в них подозрительность. На стоянке, во время курения, они окольны­ ми путями старались выведать у меня, почему я еду за такими пустяками, как ихнее тряпье. Давно ли в Исполкоме, зачем на мне нет оружия, как у прочих комиссаров. Задавая вопросы, они глядели на меня подозрительно. Я об’яснил. Разговор зашел о дороговизне хлеба. Им приходилось все покупать— своего не сеют. Надежда только на сплавной лес, охоту и рыбную ловлю. Но зверя стало меньше, рыбы тоже. Лес не будешь плавить круглый год, даже летом и Осенью. Мрасса маловодна. Жить становится трудно. Надо чем-то добывать хлеб, а они не знают, за что приняться. Пошли дальше. Опять захрустели шесты в прибрежной гальке и з а к о ­ лотились о борта лодок. Меня пригрело солнцем, лодка убаюкала, и я на сре­ дине ее уснул. Меня разбудил гвалт и выстрелы. Поднялся. Смотрю— две лодки торчат у берега, а гве на средине. Гребцы отчаянно машут веслами вдогонку за ра­ неным крдхалем. Лица всех возбуждены, глаза сверкают. Подумать— какая