Сибирские огни, 1926, № 3

II. Проснулся я рано. Погожее, ясное утро бросало в окна снопы ярких, солнечных лучей. В комнате было просто и чисто. Одежда висела по стенам; лучшая, праздничная, конечно, хранилась в ящиках. Под окнами тянулись широкие кедровые лавки, окрашенные, к ак и пол, мумией. В переднем углу виднелись с вербами иконы многих святых, с к о то ­ рыми мирно уживались налепленные гут же веселые картинки и фотографии легкомысленных парижанок. На простенке, между окон, висело загаженное мухами небольшое, вол­ нистое зеркало с полотенцем. Огромная русская печь занимала почти половину избы с висящими ва­ ленками и прочей рухлядью. Против печи был открытый простой шкаф с по­ судой и бутылками всех размеров. Рядом по стене блестели з а у з е н ь к о '( планкой начищенные вилки и чайные ложечки из жести и латуни. Пузаты;: золотистый самовар уже попыхивал на столе, окруженный, как курица цып­ лятами, чайными чашками. Старугика-шорка, мать председателя, в холщевой длинной рубахе вози­ лась у печи с хлебами. Две девушки помогали ей, нарезывая в чашку колбу (черемшу). На них были платья, но простенькие, ситцевые, перетянутые в талии тонкими поясками. На каждом пояске у всех виднелось по ключу от ящиков. Черноголовый мальчик сидел у окн а на лавке и ножом вырезал и з дерева незатейливую игрушку. — Чай чирга!— проговорила мне ласково старушка, кивая на стол. Мы сели пить чай. Девушки, одна смуглая, другая посветлей, с черными голосами, довольно свежие и миловидные, часто переглядывались одна с дру­ гой. По лицам их скользила улыбка, и они, наклонясь, что-то шептали. Маль­ чик сопел, болтал ногами и пристально смотрел на меня круглой скуластой рожицей— смородинками глаз. Пришел председатель, поздоровался с матерью и с сестрами общей фра­ зой «езень» и сообщил мне, что лошади для моего дальнейшего пути готовы. Я взял переметные сумы, простился с хозяевами и через четверть часа отправился далее вверх по Мрассе. Мыски находятся на отлогом увале, почти с обрывом на мрасскую пло­ щадь. Подле этого крутого склона вьется полузаросшая озерина— Курья когда-то бывшая руслом Мрассы. Теперь Мрасса течет з а низиной, покрытой кустарником. За ней поднимается угольник лесистых крутых гор—одни ухо ­ дят на восток по Томи, другие на юг по Мрассе. Вскоре мы оставили кривые, грязные переулки, большие дома и хмурые лачуги бедняков. Пришло время и богачей не стало, революция замела их след. Дома, сбившиеся в кучу, как стадо баранов в панике при появлении волка, стояли без окон или залепленные бумагой, забитые досками, с испорченными крышами. На лужках все сверкало в росе. Деревья сияли свежими листочками. Речка бурлила и звенела на все лады*Свист и чириканье разносились кругом. Проехали опять улус, Красный Яр, когда-то т а кж е богатый. Встречные шорцы, большей частью знакомые, спрашивали, куда я еду, зачем. Мальчик, мой вознииа, оглядывался и прислушивался к разговору большого, по его мне­ нию, начальника. За Красным Яром вскоре Мрасса подошла к горе, и нам пришлось про­ должать путь по таежной тропе, лесистыми косогорами. Справа и слева сте­