Сибирские огни, 1926, № 3

Филин к дезертирам. Дезертиры бросили топоры и пилы и кинули на плечи винтовки. Мужики за четыре версты о т села, по дорогам, устроили железную щетъ, перевернув бороны вверх зубьями. На пригорке поставили пулемет, от­ битый у капитана. У пулемета сю я л долговязый парень Енька с бровями, с глазами разлучистыми: сыч-сычом. Впереди мужиков и дезертиров тяжело расшагивал Филин, шагнет, по­ дождет, еще шагнет. Вечер: отряд воинского выступал по дороге к селу Кабановскому верха­ ми и на телегах. Глаза воинского слипались, умаялся, хотел спать... С боков, сзади отряда воинского ухнуло, что-то раскатилось тяжелое, что-то хрустнуло, и телеги, и лошади, и люди качнулись в сторону, потом в другую, потом еще назад, и потом все стало тихо. Люди покойные, смирные лежали на траве, и возле них были обломки телег, обрывки упряжи. Воинский, к а к сидел в широком тарантасе и спал, так и остался, лишь голова его о т уда­ ра распаласи на двое. И была после того тишина жуткая, и пришла ночь темная, в которую ничего не слышно и в которую замирает кровь и о т ст р ах а сжимается душа.. А Филин сорвался с места, летел по рощам, по солонцам, по логам— и с правой стороны от него был Федька, старший дезертиров, а с левой сторо­ ны был Енька, долговязый парень с пулеметом, старший над мужиками... Село Кабановское спаслось. И по селам, по деревням летел Филин, спа­ сая их; летела троица: Енька-Филин-Федька. Боялись стать на пути их, боялись: Филина и ночи, боялись полета жут- ього, тихого... 10. ... Ехали люди в высоких бараньих шапках, и на ш апк ах их во весь лоб были оловянные черепа адамовой головы с двумя перекрещенными костями... По сосновому, по молчаливому бору, по узенькой дорожке ехали люди, на лбах которых был череп адама... Фаэтоны , фургоны, тарантасы, телеги на железных ходах грызли суглинок, обдирали коричневую оболочку по земле растянутых сосновых жил. Сосновый бор спал, спала земля, спала и дорога, но не спали люди. Сзади обоза шла широкая черная телега, и из телеги той болтались люди со свешенными головами вниз. И з а ними ехали трое конных, которые накло­ нялись над теми, которые лежали в телеге, и стреляли им под самое ухо и с размаха стегали нагайкой безжизненные, нетрепещущие тела людей. Над головой лошади, на дуге черной телеги—была тряпка со словами: Большевики. Впереди отряда ехал генерал на высоком стройном жеребце, и на голове генерала была баранья ш апка с оловянным черепом адамовой головы. Крепок сосновый воздух: за день вытопилась смола, проспиртовала воз­ дух и оттого, знать, смугло небо, и оттого, знать, люди и лошади дышали и не могли надышаться. Молчал бор, молчала испуганная дорога, молчали люди. Только на ши­ рокой черной телеге болтались три человеческих головы, по дороге растяги­ вая вожжей кровяную пену. Глаза генерала к а к -т о беспокойно шмыгали, и бородка его дрожала не т о от молчаливой дороги, не то о т молчаливого бора, не то о т уснувшей земли, и генерал повертывался в седле,— генерал боялся и людей, и дороги, и смугло­ го, без единой звездочки, неба.