Сибирские огни, 1926, № 3

ными запросами и потребностями к культуре, заброшенные сюда, вроде До­ стоевского и Врангеля. Их положение было прямо трагическое. Пустота жиз ни давала себя чувствовать; одной службой трудно было довольствоваться, «во вся тяж к ая» не хотелось пускаться. Приходилось изыскивать способы р а­ зумного времяпрепровождения. Врангель, например, завел хозяйство, в к о т о ­ ром Достоевский принимал участие. Федор Михайлович с усердием занимался цветами, поливал их и всячески ухаживал з а ними. Друзья развели в городе цветы, до того невиданные в Семипалатинске: левкои, георгины и т. п. Семипалатинская глушь действовала на Достоевского удручающе. Не­ возможность для Достоевского печатать свои произведения еще более усили­ вала душевную тяж есть писателя. Творческие, порывы Федора Михайлович;, не находили выхода. Достоевский рвался поступить на гражданскую службу хотя бы малень ким чиновником, чтобы получить возможность открытого участия в литера­ туре, куда ему пока был загражден доступ. Все это крайне расстраивало Ф е­ дора Михайловича.— «Семипалатинск надоел мне смертельно»,— пишет он своему другу. Об этом захолустьи Достоевский вспоминает потом в Твери: «Теперь я зап ерт в Твери,— пишет он Врангелю,— и э т о хуже Семипалатин­ ска. Хотя Семипалатинск в последнее время изменился совершенно (не о ста­ лось ни одной симпатичной личности, ни одного светлого воспоминания), но Тверь в тысячу р а з гаже» (письмо о т 22 сентября 1859 г.). Итак, Семипалатинск времен Достоевского представлял из себя отч аян ­ ную глушь, страшное захолустье, и в этом -то захолустьи Федору Михайло­ вичу Достоевскому пришлось прожить более пяти лет.