Сибирские огни, 1926, № 3

стоевскому приходилось проводить время на парадах, т а к что он даже не имел возможности ухаживать з а больной женой. Не мало времени отнимали х л о ­ поты по устройству квартиры и необходимого хозяйства. Приходилось з а ­ водить все, начиная с белья. Мария Дмитриевна сумела устроить в семье пол­ ный уют. Обстановка была скромная, но вполне располагающая к работе, п Достоевский в это время много писал. Говорят, что Вергунов, по выходе Исаевой замуж за Достоевского, приезжал в Семипалатинск, но Федор Михайлович сурово встретил Вергу- нова и предложил ему больше не показываться на глаза Достоевским... Волнения последних двух лет и настойчивые советы врачей не о тк л а­ дывать лечение падучей побудили Достоевского взять в конце мая 1857 г. двухмесячный отпуск и отправиться на отдых в поселек Озерки, в 16 вере:, о г Семипалатинска. Мария Дмитриевна настаивала на этом отдыхе самым р е ­ шительным образом. Эпилепсия мужа и пугала и мучила ее. Много пришлось понести Федору Михайловичу забо т и о пасынке своем, Паше Исаевом, оо определении которого в учебное заведение на казанный счет Достоевский много хлопотал. Ухудшение в состоянии здоровья Федора Михайловича крайне бес­ покоило Марию Дмитриевну, на руках у которой оставался непристроенный в школу сын Павел. Вторичное вдовство пугало ее. Федор Михайлович видел ее тревогу и в свою очередь сам беспокоился. Военная служба тяготила До­ стоевского, и он подал прошение об увольнении его по болезни в отставку, что и состоялось 18 марта 1859 г. Достоевский хотел поселиться в Москве, но ему указали на Тверь, куда он и выехал с семьей в августе 1859 года. В пись­ мах из Твери к Врангелю Достоевский сообщает о болезни Марии Дмитриев­ ны,— видимо, злой недуг (болезнь легких) давал себя чувствовать, Мария Дмитриевна постоянно хворала, нервничала и ревновала... Тверь Достоевский находил хуже Семипалатинска в тысячу раз. Федор Михайлович стремился в центр. Только в январе 1860 г. Достоевскому разр е­ шили поселиться в Петербург, куда он и приехал один; Марию Дмитриевну, в виду слабости е е легких, пришлось направить на жительство в более мягкий климат— в Москву. Здесь она продолжала таять, и, наконец, 16 апреля 1864 г. скончалась о т чахотки. Был ли Федор Михайлович счастлив с Марией Дмитриевной? Ответом на э т о т вопрос может служить письмо Достоевского к Врангелю о т 31 марта 1865 г. с посмертной характеристикой Марии Дмитриевны: «О, друг мой, она любила меня беспредельно, я любил ее тоже без меры, но у ы не жили с ней счастливо. Все расскажу вам при свидании,—теперь же скажу только то, что несмотря на то, что мы с ней были положительно несчастны вместе (по ее странному, мнительному и болезненно фантастическому характеру), мы не могли перестать любить друг друга; даже чем несчастнее были, тем более привязывались друг к другу. Как ни странно, а это было так. Эта была самая честнейшая, самая благороднейшая и великодушная женщина из всех, которых я знал во всю жизнь. Когда она умерла, я хоть мучился, видя (весь год), как она умирает, хоть и ценил и мучительно чувствовал, что я хороню с нею, но никак не мог вообразить до какой степени стало больно и пусто в моей жизни, когда ее засыпали землею. И вот уже год, а чувство все то же, не уменьшается...». Позднее Достоевский встретился с Врангелем в Копенгагене. Разговор, естественно, коснулся и Сибири. Поделились сибирскими воспоминаниями, вспомнили сибирских знакомых. Во время этого разговора Федор Михайло­ вич произнес слова, которые, пожалуй, можно считать ответом на прожитую Достоевским с Исаевой жизнь. -Сибирские Огни- 3. 1926 г.* 9