Сибирские огни, 1922, № 1

— Яга! Вот и центр. Уголок Европы. Магазины, городсвые и люди на упице. Часовые у генерал-губернатора. Все, как в больших городах. Невольно ускорил шаги. Увидал театр впереди. Кривил насмешливо губы — На кой чорт иду? Воспоминания детства, изволите ли видеть. А сердце билось неровно. И хотелось скорей дойти. Там в театра Анюта. Ее в детстве знал. Когда еще был маленьким. Играли вместе. Вспоминался большой двор. Ребятишки.., Точно мать позвала: „сыночек, Володенька". Вэт и театр. Д^лго путался в темных корридорах. Нерешительно вошел в ложу. Внизу была мертвая черная пасть. Завтра оживет. Загорится с-гнями. Сегодня жизнь тепл:,тся только на сцене. Там слабый свет, но двигаются и говорят. Привычно обращают лица и слова к пустому провалу. Слова умирают в пустоте. Опять путался в корридорах. Нашел маленькую дверцу и попал за кулисы. Из открытых дверей актерского фзйэ донесся обрывок анекдота. — Взйна так д 1Я всех война. ЗлгпушенныЧ похотливый смех. У кулисы стройная девушка шепталзсь с воечнь:м Тоненькая, нежная, синеглазая. Ляцо совсем юное, а у губ уже черточки. Неслышно на мягких подошвах подлетел маленький человек. — Вгм что угодно?—Посторонним сюда нельзя. — Я бы хсгел увидеть Гремину. — Гремину? Aral Анча Никэлаевка! r . t ' Из фойэ вышла тонкая, длинная. Шла стремительно, точно летела. — Что? Начинать, Кссгя? Говорит лечиво низким грубоватым голосом. — Нет, спрашивают вас. Повернула голову, на лицо упал свет. Бледная. Губы—точно усмешка застыла в них. А черные глаза тоскуют и смотрят широко. Будто спрашивают. Подошпа и смотрит молча. — На узнаете меня? Володя... Жили на одном дворе. — Володя.! Порывисто протянула руки. Он пожал их обе крепко. Глаза заискрились, сразу стало милым лицо. — Какими судьбами? Как нашли? — Случайно... Видите ли... , — Подождите немного. Ззонят. Надо кончать репетицию. Я скоро. Посидите здесь... Д ' , неожиданно... Привет из далекого. Провела большой тонкой руксй по лицу. Вспомнил, так делала маленькая Анюгка в волнении. Сразу стала родной. Улыбнулся невольно. Нежно. Смотрел, как i-грзет. Двигается легко. С особой угловатой грацией. Запоминается. Не сливается с другими. Засмотрелся на режиссера. Сидит огромной неподвижной глыбой. Лицо сонное, с отвисшей нижней губой. Дышит тяжело и жадно курит. Смотр!<т в одну точку из-под припухших век и думает о чем-то. Высокий актер с длинным лицом цедит нехотя сквозь зубы. Очевидно премьер. Складки на брюках заглажены. В движеньях подражает аристократам. Года не определить. Под глазами мешки. Лицо старчески дрябло. Фигура юная. Молоденький актер отвечает ему громко и с пафосом. Лицо от волненья в красных пягнах. Старается, поглядывая искоса на режиссера. Тот невозмутимо дымит папиросой. Синеглазая девушка была простая и легкая, когда говорила с военным. Теперь голос деревянный, движения связаны. Плохая актриса. А чудные люди. Всю жизнь говорят чужие слова. И думают, верно, пс привычке чужими мыслями. Лу-шдий у них тог, кто меньше всего похож на себя. На жалко им св его? Репитиция кончилась. Анюта на ходу бросила: — Сейчас оденусь. »