Сибирские огни, 1922, № 1

1 ИЗ ДОКУМЕНТОВ ПАРТИЗАНСКОГО ДВИЖЕНИЯ В СИБИРИ. Роль партизанского движения в Сибири огромна. Оценить вполне эту роль в ходе революции и гражданской войны сможет, пожалуй, только история, но и современникам необходимо остановить внимание на некоторых этапах этой героической борьбы, в особенности с их документальной стороны. Мы открываем страницу истории партизанского движения в Сибири воспо- минаниями алтайского партизана тов. Громова (Амосова).—„Что я пережил с 1917 г. октября и что помню до 1920 г. включительно". Просто, последовательно изложенные им события являются, нам кажется, в большинстве своем общими для всех партизанских отрядов. Так, или почти так, создавалась и боролась Сибирская Армия Партизан. Приводим эти воспоминания почти полностью, с небольшими сокращениями. Автор был во воемя Октябрьской революции в Петрограде, затем с'ездил в Сибирь, вернулся обратно и сделал доклад Володарскому о сибирских настрое- ниях. — Сделав доклад и получив снова полномочия и мандат, я проехал опять в Сибирь. Трудная была тогда езда, демобилизованная армия творила ужасы по дороге. В первых числах июня я уже был в Тюмени, где получилось известие о чехах. Поезд наш вышел на Омск. В Омске я пробыл три дня, жил в вагонах. И вот ночью началась перестрелка. Чехо-словаки начали занимать Омск, наших было мапо, много изменников перешло на сторону чехов. На утро выхожу на вокзал, вижу офицеры уже в погонах. Эх, сердце скрутило. Прислушиваюсь к разговорам, узнаю, что на Алтайской дороге красно- армейцы дерутся здорово. На первом отходившем поезде проехал до Ново- николаевска, а из Новониколаевска на лошадях уехал в Барнаульский уезд, в Троицкую волость, в деревню Б.-Котай, близ реки Чумыша, там остановился жить. Когда я приехал, то друзей тут нашел мало, многие из них ушли в Крас- ную гвардию и в горах Алтая сложили свои головы. Я собрал общество, старался убедить крестьян взять винтовки и идти на помощь Красной гвардии, но охотников не было. Я им говорил, что придет время, когда они с вилами пойдут воевать, мне никто не верил. Взялся у них строить обществу мельницу на речке Талице, ибо я сам кузнец и плотник. С петровок ушел в бор и ра- ботал на постройке мельницы, редко выходил в деревню. И зиму с 1918 на 1919 год я прожил в бору, в избушке. Семейство мое приехало за мной в Сибирь, нашло меня и мы тут же в бору и жили. Туг в бор ко мне стали собираться из разных деревень молодые и пожилые люди, велись беседы на все темы, все жаловались на Колчака, говорили, что шомпол и нагайка пошли в работу. С весны 1919 года забегали и дезертиры из Колчаковской армии. Я им всем давал совет укрываться до поры—до времени по борам и заимкам. А сам думал как бы составить отряд. Некоторых дезертиров потолковее посылал обратно, чтобы они подговаривали побольше да с ружьями прибегали. Бывали и такие случаи, что приносили ружья и револьверы. В первых числах августа