Сибирские огни, 1922, № 1

На утро опять в дорогу. Чем дальше от тюрьмы, чем ближе к железной дороге, —а нам надо пройти триста верст,—тем радостнее, веселее, Васька Са- халинец кричит исступленно: „Все наше. Девки мои, кони мои, лес мой,— все наше." Зинькович, усталый, бледный, идти уже не может. Мы посадили его на подводу с вещами, накрыли его своими халатами, и он больше всего боится, что его где-нибудь оставят на этапе. На этапе старший конвойный вздумал над ним подшутить: вошел к нам и спрашивает: ,,а ну, где тут у вас больной старик, вот я ему тернемет постав/ю", и держит в руках деревянный мундштук от папиросы. Зинькович весь всполошился.—„Господин фершал, да я совсем здоровый, у мена только наруже жар, а внутре у мине совсем холодно, ника- кого жару нет". — „Ладно, не разговаривай, ставь тернемзт под мышки". И сунул ему под рубаху деревянный мундштук. Ни живой ни мертвый сидит Зинькович. Старший ждет несколько минут, смотря на часы, вытаскивает мунд- штук, смотрит на него многозначительно и важно провозглншает „шешнадщть градусов". —„Господин фершал, да ведь у дохлой лошади больше шешнадцати бывает", говорит возмущенный Зинькович. — „Ладно, молчи, нечего ученого учить, останешься здесь на этапе". Зинькович бросается к старшему, стано- вится перед ним на колени и молит не оставлять, ft кобылка гогочет: „гово- рили мы тебе, Зинькович, приписывался бы к могилевским мещанам". Вот и последний этап,—Казакове. Тот же угол приемной с пучками свя- занных розог и стена, забрызганная кровью. Тог же палач, полковник Ефтин"). Теперь он как-то вяло принимает нас, словно ему жаль, что мы уходим, что больше уже не удастся ему исторгнуть крик боли у этих гюдей. Железная дорога. Арестанты, как дети, рассаживаются, занимают лавки. Теперь уже скоро. Правда, еще кое-кому придется ожидать весны, весенней навнгеции. Я знгю, что мне предстоит долгий путь в Якутку. Я знаю, что в Якутке много могил людей, погибших от тоски по на^трящей жизни. Но на душе легко и радостно, Я все-таки иду на волю. На волю! Т ЯРОСЛАВСКИЙ. -') Влоследсгвии интенд*Нт у барона Унгерма.