Сибирские огни, 1922, № 1

— - За что же все-таки попал й ссылку?—любопытствовало начальство. — За агитацию среди рабочих,—отвечал Звездов. Воинский еше раз недоверчиво посмотрел на Звездова и снова продолжал: — Какую же агитацию вел и что делал еще?" Звездов начал рассказывать, как он вел подпольную работу и устраивал забастовки. Волнуясь, он мгжду паузами пускал свое: „го-го-го". Нас было в первой партии человек 20. Воинский узнал, что из ссылки к 4 . нему попали социал-демократы и эс-эры, видавшие виды и выполнявшие иног- да разнообразные партийные задания в подполье. После этого начальство никак не соглашалось отпустить нас в город, хотя обычно мобилизованных отпускали легко. С большим трудом, однако, удалось вырваться почти всей пятерке и устро- 4 ^ ить первое заседание в Томске вместе с местными партийными работниками. На собрании было решено налаживать нелегальную типсграфию и издавать прокламации к солдатам. И. В Н Я З А Р М Ё . В первый же день по прибытии на службу, нас поместипив 6 ю роту18пе- хотного полка. Из роты только что был отправлен ее маршевый состав на> фронт. В казарме остался лишь кадровый. Мы прибыли первым пополнением этой роты. Наша публика резко выделялась среди солдат своей одеждой, разговором, всем поведением. Офицеры смотрели на нас с любопытством и, зная о нашем крамольном происхождении, предупреждали кадровых солдат, чтобы те относи- лись к нам осторожнее. В начале от нас все сторонились, как бы боясь заразиться крамолой. Это положение могло продолжаться долго, но его рассеял следующий случай: у одного из ссыльных, бывшего уг/екопа Донбасса, была чудная большая гармо-> ния. Сначала потихоньку, как-бы нечаянно, он стал пищать на ней. Подошли унтера и попросили что-нибудь сыграть. Через 15--20 минут около гармонии образовался большой круг. Гармонист играл плясовую, а Звездов выстукивал лихого трепака. Or всей натянутости и подозрительности не осталось и следа. Какие же, мол, это крамольники? Разве может серьезный социалист играть и плясать? Эго просто веселые ребята. Гармония и пляска потом не раз выручала и помогала нам в подпольной работе. Через два-три дня в б ю роту стали приходить новые пополнения и на- чались занятия. В помещении, расчитанном на 250—300 человек, было размещено до 700. Муштровка началась основательная. Утром прогулка и маршировка, затем ру- жейные приемы, словесность, снова маршировка и словесность. С утра и до вечера одно и то же. * * Условия жизни становились постепенно все суровее и суровее. У нашего ротного были свои особенности. Он редко заходил в казарму, зато когда по- являлся, то умел наводить „порядок". У него была своя система. Отворив дверь он заставлял дневального орать во всю мочь: „смирно". Когда тот начинал хрипнуть, ротный брался за дежурного по роте и „учил" его, как надо подхо- дить с рапортом к ротному командиру. Натешившись вволю, он накидывался на кого-нибудь из солдат за то, что тот пошевелился после команды „смирно". Таким образом он добивался, что вся рота в 700 человек, замирала и ждала с трепетом: вэт-вот начальство заставит всех делать бег на месте, или выкинет какук^-нибудь другую штуку, от которой всем не поздоровится. „ д р словесности он требовал, чтобы солдаты отвечали на вопросы „гром- к о " , ^. е - в 0 в-.ю мэчь. Надо себе представить, какой сумасшедший дом полу- ь7