Сибирские огни, 1922, № 1

ные долины, полные кипучей и счастливой жизни? Никто не знает, даже маньчжуры. Но знают все, что таинственная сила сторсжит пещеру. Смельчак», который попытается войти в нее, ждет недоброе... Потемнеет вдруг в глазах, сознание покинет его и, если не случится с ним товарища, останется лежать он у входа и кости его будут служить угрозой живым за безумную попытку проникнуть в тайны хребта. В его глухих ущельях, в покрытых полутропической растительностью доли нах таежных рек, растет, окруженный древнею легендой, таинственный Жень- шень, „Паица", чудодейственный корень, в поисках за которым уходят в тайгу тысячи пасынков срединной империи—китайцев и маньчжур. В полусумраке густого леса тихо дзигается искатель корня, раздвигая па- лочкой высокую траву, пригнулся, глаза устремлены к земле, ищут этих тонких пятиконечных листочков... Весь он сосредоточился только на одной этой цели—не пропустить, найти свое счастье; он ничего не видит и не слышит, что делается вокруг, и если в это время крикнуть вдруг около него, он с испугу присядет на корточки, голову захватить руками и приготовится к смерти. Заворожен этот корень,—легенда тысячелетий заворожила его,—и найдя его, надо творить заклинания, чтобы он не исчез на глазах в землю. А рядом, на забросанных обломками скал, заваленных столетним бурело- мом склонах гор, живет гроза и ужас искателей странного корня, также при- шедший из давно минувших времен, могучий зверь—тигр. И не псймешь, зверь ли это внезапным прьшком обрушился на несчаст- ного счастливца, дрожащими руками откапывающего найденный корень, или свирепый дух тайги, сторожащий чудесное растение, превратился в тигра. Случайный путник найдет потом лишь разбросанные по сторонам полу- истлевшие кости да клочки лохмотьев на кустах. Хребет получает от моря много влаги и покрыт роскошною раститель- ностью; дубовые рощи сменяются вековыми кедровниками; липа, ясзнь, клен, груша, грецкий орех, ценное бархатное дерево, перевитые лианами и лозами винограда, загромождают долины, и воздух в них влажен и душен, как в теплице. Странной формы бледные орхидеи цветут в сумраке лесов; большие синие бархатные бабочки, точно лесные эльфы, порхают по лужайкам, а в ручейках плещутся стремительные, пугливые стайки красавицы форели. По горным речкам из вечно холодного моря идет кета, красивая мощная рыба. Она заходит далеко в верховья рек под основные сопки хребта, где реки берут свое начало шумными потоками, которые пенясь и ворча прыгают с кам- ня на камень. Здесь, в самом сердце вольного хребта она любит, дает жизнь своему потомству и... умирает. Она приходит сюда истомленная тяжелой и долгой до- рогой, мечет икру и обессиленная, худая, с выступающими сквозь кожу ребра чи уносится буйным потоком, тысячами тел выбрасывается на берег, без труда ловится и поедается всяким таежным зверьем. Таков один из древних законов, хранимых хребтом. Люби!.. Борись и страдай для того, чтобы полюбить, а полюбив, сотвори новую *изнь. Ибо только в этом ты бессмертен. В хребте живет великое множество зверья. Тигр, сохатый изюбрь, кабан, Ме Дведь делят свое господство над тайгой с вечным бродягою этих мест—.ходей", и Аущим в тайгу по всякому поводу—за пантами, за ягодой, за корнем, в хунху Sk >, а то и просто потому, что он любит тайгу, как любит ее любой из населя •ощего ее зверья. Бродить в этих местах великое наслаждение Я уже в третий раз г :шком ломаю путину в 300 с лишним верст от моря в Долину Уссури и не могу досыта насладиться красотами здешних мест. Мне