Сибирские огни, 1922, № 1

Потом скомандовали собираться. Партия поднялась. Опять кандалы зазвенели, говор, шум поднялся. Сол- даты ружья стали разбирать. Девки кричат: — Землячки!.. Дозвольте арестантиков поцеловать? Солдаты хохочут, а некоторые сердито орут: • — Не палагатца!.. — Ну, ну, уходи!.. — Целуйте лучше нас!.. Девки свое: — Землячки!.. Дозвольте... чо вам?.. Старший вокруг партии забегал, заорал: — Сказано: уходи!.. Ребята, гони их! ft Варвара бледная, как холст, обняла Пенкина и замертво грохнулась на трзву... Солдаты оттащили ее в сторону, девок разогнали и живым манером партию увели. Тут только девки поняли—в чем дело. Про убийство Казаткуяьского стар- шины вся волость знала. Подняли Варвару, увели к родственникам. ft через день она домой вернулась. Стала, после того, в кержацкий скит проситься. Тятенька не пустил. Скиты были где-то в Урмане, верст за пятьсот—ни пройти туда, ни про- ехать. Прошло с полгода. Зимой стала Варвара проситься в город. Сначала к матери пристала, потом к отцу: — Пустите и только!... Не пустите—руки на себя наложу... Махнул отец рукой. Пустил. Уехала Варвара в город. Поселипесь у двоюродной сестры, которая с му- ;;.ем R городе мелочную лавочку держала. Три года прожила, работала по дому, молчала и воды не замутила. Потом неприятность у них вышла—пришлось ей уходить. Как-то в праздник, осталась она одна во всем дому. Сестра с мужем в гости ушли. К полдню вернулся лавочник домой один—выпивии. Стал приставать к ней. Долго оборонялась Варвара, упрашивала... Лезет. Обнял было ее. Схватила Варвара ножницы, полыснула его в плечо и ножницы засгдила. Вечером сестра пришла—ее же ударила. Собрала Варвара вещи и на квартиру ушла. С тех пэр стала черным хлебом да калачами торговать. Так всю жизнь этим делом и занималась. Годам к тридцати, сошлась с какими-то поселенцем. Хороший человек был—умный, уважительный. Грамоте знал и даже прошенья составлял. Только виду не имел—сухой, желтый и малень- кий был; сюртучек носил и очки а штаны 3 J голенища заправлял; бо- родка белая, как у козла торчала, волосы коровьим маслом мазал и по среди- не головы ряд расчесывал. ft Варвара к тому времени еще больше изменилась. Стала носить платье из черного ластику, черную шал.ь кашемировую, зимой пальто черное. И ха- рактер изменился: крутая стала, своенравная—слова поперек недьоя было ска- зать. Поселенец пикнуть не смел перед ней. Выпивал он. Так она, пьяного то, била его.