Сибирские огни, 1922, № 1

— Ну... милости просим... ночуй ужо... Отца твово сорок годов знаю... Знаю што за родитель!.. Повертелась Варвара и, как стемнело—шмыгнула на гумно. А там Пенкин поджидал ее. Дворы были рядом. Вот тут он и рассказал ей о бо всем—што натворил... Он рассказывает, Варвара тихонько ревет... А тетка—баба дошлая была—притаилась за плетнем, да слушает.. Вернулась Варвара в избу—глаза запухли. Тетка спрашивает: — Што с тобой, Варя? — Говорю—тятенька изобидил... жизни никакой нету!.. Тетка виду не подала—будто ничего не слыхала. Утром Варвара вернулась домой и весь день проплакала. том три дня ходила как тень. За три дня высохла—краше в гроб кладут. Маменька как не добивалась—ничего не могла добиться. Молчит и плачет. Браг Иван опять уехал на пашню. Л тятенька со вторым братом перед ftM в город уехали—муку продавать повезли. Тетка три дня молчала, а потом бабий язык не выдержал —шепнула соседке... Ну, а дальше—дело известное. В тот же день, к вечеру, вся деревня знала. На четвертый день тятенька вернулся. Вызвали его на сход... Сход порешил: обоих дружков арестовать, допрос снять и в волость отправить. Староста да человек десять понятых, на двух телегах, на пашню поехали. Пенкин в поле был. Староста даже ружьишко с собой захватил—одно во всей деревне было. Тятенька сел на коня верхом и тоже поехал. Осунулся о » в этот день, по- чернел. Весь день по двору молча ходил, пальцами бороду перебирал,глазами гоэел—в лицо страшно было посмотреть. Маменька с Варварой весь день ревели, я тоже. Уехали мужики. Приехали сначала к Пенкину. Застали его за сохой—на полосе. Слезли с телег, поздоровались. Пенкин немного в лице изнежился. Помолчали. Староста на слова не прыткий был. Снял картуз, покряхтел и заговорил: — Ну... чо, Михайла... сказывай! Пенкин побелел: — Чо сказывать? — Кайся, паря... нам без греха... и тебе легче будзт... — О чем вы? — Сам знашь... Чо зря язык трепать! Загалдели и мужики, стали ближе к Пенкину подходить: — Сказывай, паря... — Сымай грех! — Зря канителишься... — Куды дел Казаткульского старшину? Взмолился Пенкин: —- Што вы... Бог с вами! Остановились. Молчат. Посмотрел на всех староста, опять крякнул: — Ну... чо, ребята... надо приматься... валяй! Навалились мужики на Пенкина и начали хлестать- кто по лицу, кто по спине, кто ногой, в брюхо, в бока.