Сибирские огни, 1922, № 1

повстанческой армией Жарков и комиссар Молов. Правда,—несколько ходульно и примижвно автор зарисовывает их образы, но и они не портят в целом впе- чатления от романа. И наконец, в главе „Всему миру или тебе" автор дает лик классового существа крестьянства, порой трусливjro, колеблющегося, но в конечном счете до жестокости преданного CBjeMy миру. И дальше автор на истории целых групп дает эту живую классовую сущность борьбы, показывает, чем силен этот новый грядущий мир. Заключительная картина победы .Красного", гибели старого мира даны плакатно-груба, порой жестоко. Автор уже не говорит, а сечет, рубиг. Словно у него дл* изображения ужаса всей эгои кошмарной картины не хватает по лотна и он, разбросав отдельные наброски страшные, кошмарные в 'св->ей реа- листической беспощадности смешивает эги картины в одно—в единый, скупой словами и красками каскад ужасов и страданий. Кладет на полотно Репинские, еще более грубые мазки—удары. Вог описание лазарета восточной Сиоири, где были в куну свалены красные и белые: „Холодно. Карболка. Йодоформ. Гни ЛЫЙ раны. Испражнения. Испарина. Воняли. Давили. Лампочек мало. Гемно. За- хворал, ложись. Сваливали в кучу. Все одинаковы. Все в сером Коротко остри- жены. Выздоравливали мало. Умирали". И эти картины подготовленные отдель- ными эпизодами страданий, крови, смертей, картин разврата, самоубийств, бо- лезпеи, голода, теперь сваленных в одно уже кажутся правдивыми и верными. И здесь на фоне этого страшного изображения свалочного места—лазорега дая в споре больных^— интеллигента Барановского и комиссара Молова синтез всего содержания I части романа. Новый испуг интеллигента, его мечты о Христе, и твердый пророческий тон Молова: „фарисеи, вы лжете, что Христос не пришел. Он здесь. Он пришел, тот самый, которого вы в течение веков распинали, истя- зали, над которым вы глумились. Но он пришел телерь не покорный и слабый, а гордый, сильный и смелый",—так говорит Молов. И дальше он пред'являет вековой иск. пролетариата к буржуазии и буржуазной интеллигенции. Иск—итог безумных страданий, эксплоатации, издевательств, мучений, от которых сам Хри- стос стал бунгующ^м, восставшем дьяволом, ищущим и создающим новый мир. В последних страницах, правда, порой слишком напыщенных—есть и доля убе- дительности. И роман, вэбщем, убеждает, что именно в новом мире, как у Бло- ка, только в новом понимании идет Иисус Христос, это еще не умерший, но уже бесплотный символ „царства Божьего на земле". Роман является первой попыткой использования агитационной мощи худо- жественной литературы. Роман бы безусловно выиграл, если бы автору удалась обойти подводные камни, всегда неизоежные для художника при изображении волнующей нас современности. Ненужны и ходульны, вобщем, устаревшие символы Христа, ложно-класси- ка и напыщенность речей Молоза, антиэстетические грубости реализма, но одно несомненно—у автора незаурядный талант художгмка и даже в эгой—полной крупных недостатков и промахов—книге автор нарисовал широкую, в общем правдивую, порой захватывающую, каргину из великой борьбы двух миров в Сибири, он создал на некоторых страницах живые памятники эгой борьбы. Жаль, конечно, что автор так спешно ее издал, бесконечно жаль, что та- кую хорошую и нужную книгу он предварил таким лубочным и путанным пре- дисловием, но дорого и ценно то, что мы все же имеем перед сосой новый та- лант, который надо оберегать, и в конечном счете, зная, как трудно сейчас издать книгу, мы приветствуем ее появление и желаем ей самого широкого распространения. Пусть только автор ее переработает и даст ей необходимое завершение. А затем—будем ждать от талантливого автора, что для нас бес- спорно, и создания новых вещей, более законченных, доработанных и внутрен* не завершенных. В. ЛГ АВДУ ХИП.