Сибирские огни, 1922, № 1

Ф. И. Ч У д-р к о & „Лохматый студент". Под такой кличкой был известен в Благовещенске Федор Иванович Чуде ков, талантливый сатирик и поэт. Я знал Ф. И. по редакции „Амурское Эхо", где он числился оффициальным секретарем, являясь, по существу, душой гезеты и неутомимым волом. Несуразная, угрюмая фигура, днями сидевшая в угловой и самой отдален ной комнате редакции, не встававшая из за письменного стола прежде, чем не создан номер газеты. Лохмат он был, действительно, до безобразия: шапка густых вьющихся волос вздымалась поверх головы двумя огромными копнами и украшалась на улице, подобной блину, замасленной кепи. В его комнатке всегда толчея. Разговоры не умолкают. Репортеры де- лятся новостями, приходит и посторонняя, близкая редакции публика, все курят, спорят, перебивая друг друга, а Ф. И. молчит и пишет. Расшевелить его можно было или рассказав какую-либо новость, могущую служить темой для фелье- тона, или заговорив об охоте. В первом случае он немедленно вдается в под робности и часто немедленно же строчит какие-нибудь .мелочи дня," изящный экспромт в дюжину строк, всегда бьющий весьма,чувствительно и прямо в цель, во втором случае—бросает перо, откидывается на спинку кресла и, скрестив руки, счастливо улыбается—страстный охотник был Ф. И. и легко купить его'распо- ложение, заговорив об охоте. Пройдет разговор, Ф. И. опять строчит—фельетон, рассказ, лирику, или просто правит сухой репортерский отчет. Не было номера газеты, в котором бы не фигурировал Ф. И. под разно образнейшими вывесками, наиболее распространенными из которых все же были—Язва, Гусляр, Ямурец, (злободневные фельетоны), Кузьма Резниченко, Гражданин Уклейк ин (проза), и скромные инициалы Ф. Ч. (лирика), наиболее редко украшавшие газету. И везде, несмотря на калейдоскопическую смену подписей, смотрел на читателя один и тот же Ф. И., насмешливый и острый, наносящий чувствельные удары, но не ранивший смертельно. В этом была наиболее яркая особенность Ф. И., как сатирика: ему мешал поэт, мешала склонность к красоте и лирике. Живший в нем поэт не дал воз- можности развиться сатирику, а его сатира окрашивала и лирику в подобаю- щий цвет и глушила ее. И от его сатир часто оставалось, даже у тех, кому он наносил удары, желание еще попасть на его бойкое перо, а в его лирике не вольно искали тонкий намек, замаскированный укол. И поэт уступал. Ф. И. выделялся все таки как сатирик—тогдашняя жизнь требовала этого и отняла у русской литературы несомненно крупного поэта.