Сибирские огни, 1922, № 1

и чувств"? А интеллекта? Разве можно разорвать человеческую личность на услов- ные схемы, допустимые лишь в науке, в психологии. Искусство, как наиболее глубокий процесс познания, захватывает, органи- зует и воспитывает всего человека. Эго его специфический признак. Искусство организует и общество, оно общественно необычайно плодотворно. Этим определением искусству дается полновесная социальная мощь и при этом сохраняется ему одному присущее в ряду человеческих творений своеобра- зие гармонии формы и содержания, И с этой точки зрения искусство, как про- цесс познания, всегда может быть оценено с социальной точки зрения, и так понятно теперь различное отношение разных групп к провозвестнику русской революции Горькому. И, как познание, искусство, конечно, нужно и рабочему и крестьянину, как одно из могучих средств в его жизненной борьбе. Это определение особенно много обещает в научном отношении, ибо тут мы можем всего скорее классифицировать его явления, определить их удельный вес, и пользоваться ими, как, до известной степени, новыми открытиями, живо и глубоко освещающими нам, неподдающиеся нашему обычному охвату, стороны жизни. При этом определении безусловно отбрасываются, как ненужная ветошь, религиозные, метафизически-философские наслоения, которые обычно несут с собой все определения общего характера, например, Толстовское. В данном понимании и определении искусство восстает пред нами, как огромный социальный фактор, еще недостаточно оцененный и изученный, как одно из самых мощных и реальных средств в коллективно-трудовой борьбе человечества. П. ПРОЦЕСС Р А З В И Т ИЯ ИСК УССТВА И Р Е ВОЛЮЦИЯ- Чтобы уяснить себе, что искусство меняет свои формы и свое содержание, достаточно взять два явления из этой области, наиболее для нас показательные: театр тех же вогулов в описании Носилова и .Синюю птицу" Метерлинка. У вогулов—представление сплошь мимическое; словами они в своем театре не пользуются. На сцене—посреди юрты—олень-мать и олененок. Охотник це- лится из лука. Но его и оленей пугает неожиданно запевшая птичка. Олени убегают. Затем снова усталые появляются на сцене-полянке. Охотник их убивает. При чем мать грудью защищает олененка. И это несложное мимическое пред- ставление производит крайне сильное впечатление на вогулов, ибо здесь уже есть элементы искусства. Здесь дан простой синтез многих сторон жиз-(и: охоты, природы, материнской любви и т. д. И через искусство вогул познает это. Теперь восстановим свое впечатление от „Синей птицы". В манящей нас в высь сказке, в путешествии детей за синей птицей дан символ борьбы за че- ловеческое счастье, и нас глубоко очаровывает этот трагический, скорбно- счастливый путь наш. Но разве можно сравнивать эти две вещи—представление вогулов и зре- лище „Синей птицы"? И да, и нет. В них есть нечто общее,—это многосторонний синтез ведомсй зрителя" жизни, в первом случае—простой, первобытной, в другом—мтогогранной, услож- нившейся наслоениями и завоеваниями культуры, но это в то же время беско- нечно далекие друг от друга явления искусства, ибо исторически они знаменуй собой слишком различные эры культуры, являются отражением слишком дале- ких друг от друга экономических эпох.; Наш театр неизмеримо далеко ушел от вогульского театра, как он, но уже не так далеко, ушел и от театра марионеток, теневого итальянского и совсем недалеко, но все же ушел, от театра времен Мольера, БомарШ е ' Шекспира. ' < Если возьмем область скульптуры, то так же увидим, что она имеет сео процесс развития и внутренний и внешний. Скульптуру нашего времени н