Горница, 1998, № 2

нужным особенно распространиться о нем. Одним словом, с Фомой Даниловым “было ти х о ” , как говорят на бирже . Потом, как известно , наступило славянское движение, явились Черняев, сербы, Киреев, пожертвования, добровольцы, и об Фоме замученном позабыли совсем (то есть в газетах) , и вот недавно только получи­ лись к п р ежн ему известию дополнительные подробности. Сообщают опять , что самарский губернатор навел справки о семействе Данилова , происходившего из крестьян села Кирсановки , Самарской губернии, Бугурусланского уезда , и о к а з а ­ лось, что у него остались в живых жен а Евфросинья 27 л ет и дочь Улита шести лет , находившиеся в бедственном положении . Им помогли по благородному по­ чину самарского губернатора , обратившегося к некоторым людям с просьбою помочь вдове и дочери замученного русского героя и к самарскому губернскому земскому собранию с предложением , не пожел ае т ли оно поместить дочь Д ани л о ­ ва стипендиаткой в одно из учебных заведений . Затем собрали 1320 рублей и из них шестьсот о тложили дочери до совершеннолетия , а остальную сумму выдали самой вдове на руки, а дочь Данилова приняли в учебное заведение . Кроме того, начальник Главного штаба уведомил губернатора о Всемилостивейше н а зн ач ен ­ ной вдове Данилова пожизненной пенсии из государственного казначейств а , по сто двадцати рублей в год. Затем — затем дело, вероятно , опять будет забыто ввиду текущих тревог, политических опасений, огромных вопросов, ждущих разре ­ шения , крахов и проч. и проч. О, я вовсе не хочу сказать , что наше общество отнеслось к этому пор а зи т ел ь ­ ному поступку равнодушно , как к не стоящему внимания . Ф а к т лишь тот , что немного говорили или, лучше , почти никто не говорил об этом особенно . Впрочем, может быть, и говорили где-нибудь про себя, у купцов, у духовных, например , но не в обществе , не в интеллигенции нашей. В народе, конечно, эта великая смерть не забудется : этот герой принял муки за Христа и есть великий русский; народ это оценит и не забудет, да и никогда он таких дел не забывает . И вот я как будто уже слышу некоторые столь известные мне голоса: “Сила-то, конечно, сила , и мы при­ знаем это, но ведь все же — темная , проявившаяся слишком уж , так сказать , в допотопных , ок а зенившихся формах, а потому — что же нам особ енно -то гово­ рить? Не нашего это мира; другое бы дело сила , проявившаяс я интеллигентно , сознательно . Есть, дескать, и другие страдальцы, и другие силы, есть и идеи безмер­ но высшие — идея общечеловечности , н апример . . . ” Несмотря на эти разумные и интеллигентные голоса, мне все ж е кажетс я позволительным и вполне извинительным ска зать нечто особенное и об Данилове ; мало того, я даже думаю, что и самая интеллигенция наша вовсе бы себя не столь унизила, если б отнеслась к этому факту повнимательнее. Меня , например, прежде