Горница, 1998, № 2

— Нет, человечий; в броднях шли. Опять молча стали подниматься путники в гору, склонив головы... Чем выше они поднимались, тем больше становилось снегу на тропе. Вдруг Арапка, бежавший впереди, повернул назад и, поджав хвост, стал тереться у ног Луки, жалобно взвизгивая. — Ты что визжишь? — Лука взглянул вперед и гоже встал, как вкопанный... Перед ним саженях в тридцати стоял на самой тропе на задних лапах большой медведь. — Пойдем назад, — проговорил дрожащим голосом Палатов. Лука выдернул из-за кушака топор. — Ни с места! кричи!., и заорал сам; — пошел с дороги, чертова скотина! — Го, го, го! — вторил Палатов. Медведь посмотрел на них, покосился, повер­ нулся в сторону, опустился на все ноги и пошел вперед по тропе. VIII. НА В ысоко поднимаются таежные хребты одни за другими, темные леса щетиною покрыли их. Эти мохнатые горы смотрят гигантскими животны­ ми, улегшимися друг подле друга. Когда вы взбере­ тесь на один из этих хребтов, перед вами синеет ам­ фитеатр гор, и вы теряетесь перед этим величием пустыни, перед ее бесконечностью, перед этим морем лесов среди пропастей, долин, впадин и возвышенно­ стей. Человек здесь кажется ничтожным и чувству­ ет свое бессилие. Одинокий и неопытный странник чувствует страх. Инстинктивно это чувство робости и невольного благоговения охватывало понемногу и Палатова, по мере того, как он погружался в тайгу. Палатов двигался медленно и постоянно про­ буя почву. Поднявшись с Лукой на хребет, они попали в полосу снега, не тающего долго в лесу. От источников этот снег был рыхлый. Путники шли молча, преодолевая препятствия. — Вот попасть бы только теперь на Задорную, а там уж суток 4 до Забоевки, а там... и деревни пойдут, — сказал Лука. Доселе ни разу спутники не говорили о цели путешествия. Палатов встрепенулся. — А где исправннцкий стан? — спросил он, выразительно взглянув на Хохла. Хохол угрюмо молчал. — Где исправник-то? — повторил он: — го­ ворят, в селе Круглове, богатейшее село, говорят, и исправник богатый... Лука взглянул на него исподлобья. — Ты не бросил же дури идти к нему? — сказал Лука. — Воротимся, Лука, — настаивал Палатов. — Пойдем; не тронет, только не дразни... кричи... Товарищи, беспрестанно крича, стали подавать­ ся понемногу вперед. Арапка вертелся около их ног. Медведь тоже шел вперед; но скорю ему надоело подниматься в гору по снегу и слушать крик, он повернул в сторону и по косогору пошел вниз под гору. Товарищи смотрели на него и кричали до тех пор, пока он не скрылся между деревьев. — А ведь на зорьке, должно быть, он, бесов сын, подходил к нам; Арапка шибко лаял на кого- то, — проговорил Лука. — Черт его знает! Не видишь — ничего, а уви­ дишь — страшно, — сказал Палатов. — Да, страшен он спервоначалу, кто его не встре­ чал в лесу, а ты не бойся медведей. Разве не страш­ ные злые люди, а ведь мы ходим среди них, — сказал философически Лука и зашагал дальше. ПЛОТУ — А куда же мы идем?! — вдруг остановился озадаченный Палатов и покраснел. — Не знаю кажу... сказал Хохол. — Сказал же пойдем, ну, и пошли. — Да ты-то куда идешь? — с горячностью вскрикнул Палатов. Ему хотелось назвать своего приятеля Луку старым хреном и бабой за его безу­ частие и нерешительность. — Не знаю ж — повторил Лука: — я никуда нейду. Вот сяду и люльку закурю, мне же-ж везде хорошо. Он сел на вековой развесистый пень от громад­ ного кедра. Палатов стоял в недоумении и сдер­ живал чувство, расходившееся в нем. Лука как будто смеялся над ним. — Упрямый хохол! — думал Палатов. Лука сидел и курил так спокойно, будто он вы­ шел за ворота своего дома и курил, не думая ни о какой дальнейшей цели. Это было олимпийское спокойствие таежника. Нужно было действитель­ но свыкнуться много лет с этой пустыней, понять ее поэзию, знать каждый уголок ее, чтобы чувствовать себя в ней, как чувствовал Лука. — Я сорок лет хожу бродягой по тайге, а к исправнику не заходил и не пойду, — сказал Х о ­ хол и, вынув трубку изо рта, флегматически сплю­ нул. — Ну, так я один пойду, — сказал Палатов и стал спускаться. Хохол последовал за ним. Лука брел по рыхлому снегу, как по воде, мед­ ленно, верно. Палатов ступал нервно, порывисто, так что брызги летели по сторонам. Чем ниже спускались путники, тем меньше было снегу, нако­