Горница, 1998, № 2

— Что? — Я спрашиваю, что тебе состряпать? — Не знаю, отвяжись... Феофила Герасимовна помолчала немного и опять заговорила. — Когда ты лежал, Протас Протасович, Кру­ ченый был. — Ну! — Говорит... Да ты не бойся. Я была на кухне. — Ну! — Лукерья говорит, муж ее, говорит, был в казарме. Феофила Герасимовна остановилась. Она ви­ димо затруднялась, как передать больному мужу не­ добрые вести. — Ну, был в казарме? — Да ты не бойся, Протас Протасович... нас хотят... Митьку Горемычного положили рабочие в гроб и повесили в амбаре; караул поставили... Да III. НИТИ К азарма — большое, неуклюжее, четырех­ угольное здание, построенное еще Парамо­ ном Ивановичем Болотовым из круглого, неотесан­ ного леса, стояла саженях в тридцати от хозяйского дома, Войдя в казарму, Крученый произнес: “эка вонища!" и остановился у двери. Хотя было около 11 часов дня, но в казарме царил полумрак. Круче­ ный стал вглядываться: одни рабочие лежали на нарах и сладко всхрапывали, другие сидели возле железной печи посреди казармы и грели воду в котелках для чая; а в дальнем углу на нарах и возле нар сидело и стояло в куче несколько чело­ век, которые вели о чем-то оживленный разговор. Рабочие не заметили прихода Крученого. — Ребята, — закричал он: — идите, вас Про­ тас Протасович зовет. — Сам не велик барин, может и к нам пройтись, — ответил кто-то из угла. Крученый постоял немного, подумал и сказал: — Порция будет сегодня. Идите! — Пусть сам лопает, жидовская харя! — Какого черта сердиться-то, ребята, — стал уговаривать Крученый. — Отчего не идти, когда зовут. — Убирайся ты сам к черту, пока бока целы! — закричали рабочие. Крученый поспешил выйти, не дожидаясь ис­ полнения угрозы. Рабочие галдели, особенно среди них отличался отчаянный рабочий, звавшийся Недорез*. Причины приисковых недоразумений вообще кроются в неправильном взгляде золотопромышлен- * на приисках, где сборный народ, рабочие носят клички самые разнообразные. ты не бойся... — Тьфу ты! Черт с тобой! Затвердила: не бойся, не бойся, да что?! — Тебя хотят повесить рядом с гробом за шею, а меня за ноги... Ей-Богу! Лукерья говорила... Меня-то за что же! и Феофила Герасимовна зали­ лась слезами. З а то, что ты дура! — сердито ответил Протас Протасович и добавил: — пошла вон, к черту! — Хоть бы в таком-то разе не ругался, — обиженно проговорила Феофила Герасимовна, вы­ ходя из кабинета. Шнипер ошггь неподвижно вперил глаза в стену и сидел, не шевелясь. В голове его зрел какой-то план. Он тихо встал, запер дверь и начал совет с ж е­ ной; затем позвали Крученого и также заперлись. В чем состоял военный совет золотоприискателя — увидим далее. И УЗЛЫ ников на рабочих и, наоборот, в неестественных вза­ имных отношениях и в непонимании теми и други­ ми обязанностей своих. Вот вам, например, идеаль­ ный рабочий золотопромышленника: он должен быть силен и здоров, как медведь, и, подобно медведю, обязан ворочать землю. По характеру он — голубь, по верности и привязанности — собака (разумеет­ ся, простая дворняжка), жить и спать достаточно, как медведю в берлоге. При всех этих животных дос­ тоинствах рабочий должен обладать и человечески­ ми: честностью, трезвостью и терпением, — таким терпением, что, если бы вздумалось хозяину хватить его по боку дубиной, то он обязан смолчать. В свою очередь, и рабочие немалого требуют от хозяина или заменяющего его место на прииске — управляю­ щего. Как бы ни были грубы и нравственно испор-- чены рабочие, но в них сохранилось еще понятие о честном, правдивом человеке, и то, чего в них самих, приниженных, не достает, они желают видеть в дру­ гих, выше их стоящих, даже требуют этого от них. Их идеальный хозяин или управляющий должен быть абсолютно честный, правдивый, нравственный, умный человек: “дал слово — сдержи, пообещал что — исполни, чего не можешь дать — не сули, не обма­ нывай; с виноватого взыщи по-человечески, по мере вины — сердиться не будут; но безвинного не тронь!” Ни одного из этих достоинств рабочие не видели в Шнипере и не любили его, даже больше чем не любили — ненавидели и говорили: — “ка­ кой это черт хозяин! хуже нашего брата, хуже после­ днего жигана!” Однако же терпели этого “жигана” и работали на него. Терпели потому, что в составе разношерстной приисковой рабочей артели преоб­ ладал русский элемент, жил многотерпеливый рус­